Сломанный брегет (сборник рассказов)
Шрифт:
— Ну тогда, Силов, дай денег. За выпивкой я местной братве язык развяжу.
— Ни хрена ты не получишь, пока ценную информацию не принесешь. Не за пустые же байки про актрису тебе платить.
— Силов, будь человеком! Дай денег! Позаре? нужно!
Силов внимательно посмотрел на агента: «У него душа горит, и без денег он не уйдет. Если хоть что-то знает, то обязательно выложит. Надо его дожать».
Ты, Паша, правило знаешь: нет информации — нет денег. Как пришел, так и уйдешь!
— Постой, Силов. Я кое-что вспомнил. Из офиса
— Да.
— Ну так бы и сказал, а то «оргтехника, оргтехника». Мне сразу и невдомек! Вчера малолетки Кнут и Тихон загнали видик врачу из пятой квартиры нашего дома.
— Вот это иной разговор. Откуда они видак приволокли?
— Вроде бы на чердак за ним лазали. Точно не знаю. Мы с мужиками сидели в беседке и ждали, когда малолетки вернутся с деньгами.
— Почему сразу не рассказал?
— Накануне перебрал, и башка у меня сегодня плохо соображает.
Вручив агенту деньги и получив взамен коряво написанную расписку, Силов поспешил в отдел милиции. Сидя в вагоне метро, сыщик предвкушал триумф: «Сейчас парни, виновные в краже, ещё сидят в своих квартирах или спешат в магазин за водкой, а может быть, играют во дворе в карты. И даже не подозревают, что через полчаса я начну дергать за веревочки и они все до одного будут плясать под мою музыку. И не только воришки, но и заслуженный врач республики, купивший краденый видик, станет униженно молить о снисхождении. Все они у меня покрутятся!»
Заметив испуганно-настороженный взгляд сидящей напротив девицы, сыщик усилием воли погасил невольную улыбку торжества: «Наверное, я сказал последнюю фразу вслух. А девчонка, сидящая напротив, совсем даже ничего. Чем-то напоминает актрису, о которой рассказывал Пашка. Жаль, что работа с творческой интеллигенцией не по нашему ведомству. Уж я бы использовал компру на полную катушку. Хотя скорее всего Пашка обознался, встретив недалеко от киностудии женщину, похожую на известную актрису. Дамочка, клюнув на льстивое сравнение и сыграв в знаменитость, отдалась незнакомцу. А Пашка-дурачок теперь трубит всему свету о своей победе. Ну пусть потешится!»
Притянутая за уши догадка погасила его ревность к Пашкиной удаче. И сыщик стал настраиваться на схватку с ворами, обокравшими офис.
Последующие несколько часов Силов вместе с другими операми проводил задержание, «раскалывал» и отводил написавших чистосердечное признание воришек в кабинет к следователю. И каждый раз, деловито проходя по коридору, снисходительно ловил просительно молящие взгляды родственников залезших в офис подростков. Последним признался в ночном налете упрямец Тихон и рассказал, где спрятал вынесенную из офиса аппаратуру «Все. Теперь полгода можно трубить в отчетах о раскрытии опасного преступления по оперативным данным. А на десерт займусь заслуженным врачом республики, уже два часа покорно ожидающим своей участи возле моего кабинета. Он покупку дешевого видика не отрицает, но клянется, что не знал о краже. Скорее всего пройдет по делу свидетелем.
Силов открыл дверь и повелительным жестом пригласил высокого седовласого врача к себе в кабинет.
— Ну что будем с тобой делать?
— Я уже раз десять объяснял, что не знал о криминальном происхождении купленной вещи.
— Если понадобится, то объяснишь и в сотый раз, как дошел до жизни такой, что вместе с сопливыми воришками на скамье подсудимых сидеть будешь.
— Это не я дошел, а государство наше родное расстаралось: у меня в клинике обыкновенных канцелярских скрепок нет. Зарплата у медиков мизерная, а мы ещё вынуждены за свой счет необходимые для исследований вещи покупать. А о видеоаппаратуре только мечтать приходится.
— Ну не прибедняйся! Сейчас всем нелегко. Значит, видик не в личное пользование купил, а для нужд клиники? Если так, то пойдешь по делу только свидетелем. Но в следующий раз думай хорошенько, прежде чем ворованные вещи по дешевке покупать.
— Я могу идти?
— Давай, дуй к своим пациентам.
Глядя вслед поспешно покидающему кабинет врачу, Силов сокрушенно покачал головой: «А ведь эскулапа понять можно. Но к государству претензий не предъявишь: оно — миф, призрак. Его к уголовной ответственности не привлечешь, а за все просчеты отдуваются простые люди».
От тяжелых раздумий Силова оторвал дежурный Тисков. Зайдя в кабинет, он весело хохотнул: Слушай, Силов, тут доставили мужика, возжелавшего в кустах возле детсада справить малую нужду. Одна бдительная старушка заметила нарушителя и шум подняла: дескать, маньяк свои причиндалы детям демонстрирует и развращает подрастающее поколение! Мимо патруль проезжал, и мужика по её указке задержали. Разберись ты с ним. Силов не любил иэвращенцев и потому с охотой согласился:
— А ну-ка давай его сюда!
В кабинет Силова ввели худощавого сорокалетнего человека в дорогом, хорошо сидящем костюме.
«Такому лощеному типу надо в иномарке ездить, а он на детской площадке срамными делами занимается».
Словно угадав его мысли, задержанный заговорил нервной скороговоркой:
— Послушайте, офицер. Произошло чудовищное недоразумение! Как можно такое обо мне подумать! Этой выжившей из ума старухе везде маньяки мерещатся.
— Но факт нахождения в кустах с расстегнутыми штанами отрицать не будете?
— Я сегодня в обед слишком много пива выпил, ну и приспичило. Еле до кустов добежал.
— А почему я должен вам верить?
Опасливо оглянувшись, словно их кто-то мог подслушать, задержанный понизил голос:
— Я занимаю высокую должность в управе и обычно езжу на служебной машине, Но сегодня отпустил шофера из-за свидания. Как мужик меня поймете: у дамы муж уехал в командировку и нельзя было упускать такой классической ситуации. А после свидания она пошла меня провожать до метро. Тут мне и приспичило. Нина все видела и может подтвердить.