Сломанный Клинок

Корзун Кирилл

Стивен Флэшмен, потомственный "пёс войны" в третьем поколении, аристократ-изгнанник, мысленно прокрутил в голове дальнейший порядок действий и удовлетворённо кивнул, соглашаясь с внутренним монологом. Нельзя торопиться, нельзя спешить и совершать ошибки — время лихих наскоков закончилось, пришло время рассудительности и коварства, то есть, тех самых черт, что так упорно приписывают всем англичанам. Тень сожаления, возникшая было при воспоминании о коллеге, столь рано покинувшей его и вернувшейся обратно в Бразильский Союз Республик, исчезла лишь после некоторого усилия воли — Стивен отогнал

навязчивый образ Каталеи Браво, замысловато выругался и вновь мечтательно улыбнулся, вспоминая, как они вместе налетели на поместье Такэда, временно оставшееся без прикрытия на время битвы в порту.

Гарь пожара от занявшихся пламенем пристроек; хрустящая изморозь газона, ставшего местом выставки для ледяных статуй из немногочисленной охраны поместья; ревущий во всю мощь ураган, обрушившийся на здания и сдирающий крыши домов с неприличной лёгкостью; почти чёрные от злости глаза воительницы, командовавшей объединенными силами наёмников — такой ослепительно сексуальной в порыве ярости, обуявшей её после того, как она узнала, что последний из её раненных в порту бойцов скончался от ран, не доехав до госпиталя… Флэшмен вспомнил и о своих потерях — семеро пехотинцев полегли в последней стычке, — вновь отогнал видения и продолжил путь, концентрируясь на работе. Там, на свежем воздухе, среди своих бойцов, ему будет некогда размышлять о женщине, которая и так со временем будет принадлежать ему…

***

Любое стремление придаёт жизни направление движения, направление самой её сути, ибо жизнь никогда не стоит на месте, даже если вдруг начинает казаться, что всё вокруг превратилось в вязкое, утягивающее на дно болото. Если рассматривать движение с точки зрения геометрии, то у него есть два основных направления — вверх и вниз. Они единственные как-то характеризуют его, то вознося, то принижая в глазах человека. Вершина манит, притягивает, провоцирует на свершение, предлагает попытку — это и есть влияние стремления. Стремления достичь, превзойти, доказать…

Тяжёлое лезвие меча свистнуло, рассекая воздух над моей головой, прошло почти впритирку, взъерошивая пепельно-серую макушку, и, чуть изменив наклон, обратным движением прочертило на грудных пластинах моей брони толстую борозду. Варяг неуловимым движением перехватил оружие за квилоны и, выкрутив кисть, перевёл остаточную энергию клинка в колющий удар, распластавшись в молниеносном выпаде.

Красиво, эффективно и скупо. Как учил Мастер Оружия Витар — без лишних телодвижений, экономично и смертоносно. Острозаточенный кончик скьявоны устремился мне в горло, прикрытое жёстким "стоячим" воротником из металлизированной и прорезиненной ткани и углеродных пластин.

Знание геометрии боя позволяет избегать ударов при помощи интуитивного, но от этого не менее точного расчёта. Зачем отпрыгивать на метр назад, если достаточно одного шага с полуоборотом корпуса? Варяг, как адепт "дестрезы", знал это не хуже меня и тем не менее оказался к такому не готов.

Скьявона беспрепятственно пронзила пустоту над моим плечом, варяг чудом удержал равновесие и подставился. Левый апперкот, нырок под клинком, а после правый "крюк" по корпусу — я попал в уязвимые точки и варяга скрючило от боли. Отскочив

от меня, словно ошпаренный кот, Хельги болезненно зашипел, полосуя пространство перед собой быстрыми лёгкими взмахами и не давая мне приблизиться.

— Леон, пятьдесят штрафных подтягиваний! Не захотел уворачиваться и понадеялся на броню? Ты у нас тяжёлый пехотинец?! Любой Одарённый вскроет МПД как консервную банку, если хоть сколько-нибудь владеет холодным оружием.

Мастер Оружия метал гром и молнии, довольно энергично размахивая при этом импровизированной дирижерской палочкой — боевой палицей из неизвестного мне сплава металлов. Если бы ему вздумалось использовать её как стек, то от нерадивых учеников оставались бы разве что мокрые пятна. А вот говорил он исключительно по делу.

— Между прочим он прав, Лео. — влез мой неугомонный предок, неодобрительно покряхтывавший во время учебного поединка. — Ты непозволительно небрежно относишься к опасности. И не умеешь правильно вести бой, слишком выкладываешься на мелочах.

— Мастер Витар! А какие были варианты? — спросил я у школьного наставника и, сконцентрировавшись, повторил вопрос духу предка.

Хельги страдальчески вздохнул. Мой вопрос требовал ответа. А Мастер Оружия никогда ничего не объяснял только на словах. Он показывал, предпочитая живой материал изобилию манекенов вокруг. И это было довольно чувствительно для тех, кому выпадала роль макивары.

— Хельги, будь любезен, повтори связку. Тебе же нужно тренировать её, верно? — хищно оскалился наставник, вставая напротив моего спарринг-партнёра с обманчиво опущенными вдоль тела руками. Варяг снова вздохнул и максимально быстро повторил атакующую связку, входившую в обширный арсенал приёмов, созданных ещё во времена морского владычества Венеции. Быстро, точно, чётко и правильно. И недостаточно хорошо по каждому из пунктов.

Мастер Витар полностью скопировал мою стойку, ловко пригнулся, пропустив удар над головой, и, подтолкнув прошедший мимо клинок хлопком по хитроумной корзинчатой гарде, с разворота засадил локтем в челюсть своего ученика.

"Доспех духа" спас челюсть от перелома и поглотил большую часть кинетической энергии. Так что Хельги только отлетел на пару шагов назад, бесформенным мешком грохнувшись на прорезиненное покрытие спортзала. Ни о каком контроле и концентрации во время полёта и речи не могло быть.

— Понял теперь?

— Да, Мастер Витар. — поспешно поклонился я, чувствуя как на затылке дыбом начинают вставать волосы. Интонации наставника обещали неприятности. Большие неприятности. И они не заставили себя ждать.

— Понимание прекрасно лишь когда подкрепляется действиями. Проверим на практике, что ты мог понять. К бою!

— Принято! — в моём ответе было лишь смирение с неизбежными обстоятельствами. Да, все мы знаем, что боец оттачивает своё искусство в битвах и особенно хорошо это получается с превосходящим по силам противником. Но как же это больно!

Тем временем потомок былинных богатырей сменил палицу на меч-бастард, в его руках походивший скоее на шпагу. Выставив в мою сторону левый локоть, Мастер Оружия уложил на его сгибе клинок и, ступая мягко, словно огромный кот, начал обходить меня по кругу.