Сломанный лёд
Шрифт:
– Баренкова, зайди ко мне! – Громогласно подозвал он девушку, но его тут же отвлёк телефонный звонок, – Подожди меня в ординаторской.
Ксения, вымотанная бессонной ночью, проведённой в приёмном покое и целым днём, который почему-то именно сегодня был особенно загружен только самыми проблемными пациентами, с выдохом опустилась в уютное кресло. Тихое жужжание ламп и монотонный говор за дверьми скоро слились в колыбельную для уставшей девушки. Ксения на минуту прикрыла глаза и мир вокруг погрузился почему-то в волны прибоя. Она лежала на песке, а высоко в небе летали птицы, а ветер пел её имя.
– Ксения, –
Она разлепила веки и увидела, что напротив неё сидят трое мужчин. Один был её научный руководитель Латанин, второй какой-то товарищ в военной форме, а третьего девушка знала только по разговорам и был это очень крупный начальник из очень хорошей больницы.
– Доброе утро, – Латанин смотрел на неё, поджав губы.
– Здрасьте. – Сонные мысли суетливо сновали в голове девушки, и она в первую минуту не могла взять в толк, что происходит, – я, видимо, уснула пока вас ждала.
– Видимо. – Латанин с каждой минутой багровел всё больше.
– Простите! Я пойду, – скованная ужасом от произошедшего девушка начала вставать из кресла.
– Ну что ты, – Латанин отпил кофе, – отдохни, мы ещё подождём. У нас ведь времени-то вагон. – На последней ноте голос его сорвался. – Мы, между прочим, по твоему поводу здесь собрались. Я здесь распинаюсь, мол у меня есть лучший ординатор, прихожу, а она дрыхнет в моём кресле.
– Простите, – удушливая волна какой-то позорной мороси пробежала по её телу. – Мне так неловко!
– Ладно. Прекрати. – Очень большой начальник вступился за неё. – Ну, что ты девушку затравил совсем.
– Короче, всю мою вступительную речь, ты проспала. – Латанин кивнул на начальника, – в моём отделении для тебя места больше нет, а у него как раз образовалось свободное место. С понедельника ты работаешь у него, а теперь брысь отсюда.
– А как это? – Ксения смотрела расширенными от ужаса глазами.
– Молча и беспрекословно! – Почти зашипел на неё Латанин.
Ксения выбежала в коридор, прижалась к холодной стене спиной и долго стояла, вглядываясь в лица проходящих мимо людей. Она понимала, что сейчас произошло что-то очень важное, но не могла понять что!
– Ксеня, ты чего? – Услышала она голос Игоря.
Она, наконец, вернулась к реальности и увидела перед собой лицо мужа.
– Я такое сейчас натворила. – Она закрыла лицо руками. – Но меня кажется, что меня перевели на другую работу! Причём к Лысенкову, ты понимаешь, что это значит?
– Да! Понимаю! Это значит, что мы едем домой пить шампанское! – Игорь открыл пакет, который держал в руках. – Едем?
– Конечно! Я тебе дома расскажу, что я наделала.
Ксения, парящая в облаках счастья, забыла про вчерашний день, про утреннюю ссору; теперь она могла думать только о предстоящей работе. Игорь же не стал напоминать о конфликте, а просто наслаждался вечером и тем, что не надо было объясняться по поводу Марины.
***
Ксения взлетела по ступеням недавно отстроенного медицинского комплекса. Наверное, каждый из практикующих врачей, заботящихся о своей карьере, мечтал поработать в этом многофункциональном клиническом организме. Пациенты сюда стекались со всей России и для развивающегося специалиста здесь было чему поучиться. Ксения как заворожённая брела
Она остановилась перед дверью с надписью: «Главный врач Лысенков Алексей Ильич». Войдя в приёмную, Ксения увидела вопросительно воззрившуюся на неё секретаршу.
– Здравствуйте, – почему-то под суровым взглядом этой немолодой женщины Ксении стало совсем неуютно. – Я, то есть мне назначено, – пролепетала девушка, – я новый сотрудник.
– А что на дверях написано «Отдел кадров»? – Не меняя выражения лица, спросила женщина. – Или вы думаете, что Алексей Ильич лично каждого сотрудника принимает на работу?
– Нет, но мне назначено! – Ксения, наконец, совладала с собой. – Я Баренкова Ксения Сергеевна.
Дверь кабинета главврача распахнулась и оттуда донёсся смех и голоса.
– Да нет Петруша, – говорил голос Лысенкова, – ты сам ратовал за то, чтобы именно ты читал весь курс лекций, так что, как говорится «за что боролись»! Но ты времени не теряй! Собирай как раз из молодёжи свою группу экстренной медицины, за ними будущее!
Мимо Ксении прошёл, посмеиваясь и покачивая головой, мужчина невысокого роста.
– Пётр Константинович! – Остановила мужчину секретарша. – Вы папку свою у меня забыли. – Она нажала на кнопку селекторной связи. – К вам Баренкова. – Аппарат что-то булькнул в ответ, и секретарь подняла глаза на Ксению. – Проходите.
Ксения неслышно вошла в большой, довольно просто обставленный кабинет и увидела Лысенкова, сидящего за столом. Мужчина удивительно соответствовал своей внешности; он был лысоват, полноват, но глаза этого человека горели огнём. Ксения знала, какие хвалебные речи пели Лысенкову, как он самоотверженно оббивал все министерские пороги, чтобы создать этот медцентр, и какой великолепный и виртуозный хирург скрывался за этой слегка нелепой внешностью.
– А, Ксения Сергеевна. Очень хорошо! Проходите! У меня всего десять минут потом ухожу на встречу с какими-то шишками. – Он развёл руками. – Что делать! Такова ноша руководителя, надо везде торговать своим лицом. Ксения, – сразу перешёл он к делу, – я знаю, что вы не так давно закончили ординатуру, но Латанин порекомендовал именно вас. Мы сейчас собираем команду для работы в экстренной хирургии, причём чтобы вы понимали, мы собираем врачей для работы в зонах особого риска в чрезвычайных, так сказать, ситуациях! Латанин рекомендовал вас как особо одарённого специалиста, у которого есть хватка, интуиция и не отключается мозг, когда нужно принять верное решение. Ну что? Пойдёте к нам работать? Пока рядовым хирургом, ну а дальше как сложиться. Работа нелёгкая, но особенно интересная.
Ксения, попавшая в водоворот его слов, лишь кивнула и Лысенков очень быстро спровадил её к столу своей секретарши.
– Тамара Дмитриевна, голубушка, пожалуйста, расскажите новому сотруднику, как у нас всё устроено.
Очнулась Ксения только под вечер, когда за ней захлопнулась дверь квартиры. Дома было пусто, темно и почему-то очень холодно. Девушка увидела, что настежь открыто одно из окон, а на кровати в спальне спал муж. Густой приторный аромат алкоголя говорил, что навряд ли удастся поделиться с ним своими успехами.