Сломанный меч Империи
Шрифт:
При самом Сталине подобные высказывания, делившие на подклассы Его Величество Пролетариат-Диктатор, вряд ли поощрялись… Дальнейшие уточнения и детализации привели бы к нежелательному в тот период вскрытию довольно острых противоречий внутри самого пролетариата: противоречий между работниками умственного и физического труда, между работниками технически простых и технически сложных, наукоемких производств и т.д. и т.п.
В условиях острой борьбы с троцкистами, выражавшими точку зрения малоквалифицированных рабочих, готовых увидеть «буржуазию» в любом специалисте, инженере или начальнике — в таких условиях Сталин вряд ли признался бы открыто в своей любви только к части лиц наемного труда. Но факт в том, что именно часть пролетариата,
Еще одна «тайная любовь» Сталина проявляется при сопоставлении данных о расходах на образование. Здесь он был верен своему главному экономическому кредо о высшей рентабельности народного хозяйства… Расходы на образование в каждый данный момент не приносят дохода, но окупаются сторицей в далекой перспективе. При Сталине это противоречие решительно разрешалось в пользу перспективы, а носители ее — учителя и преподаватели вузов — ставились в приоритетное положение по сравнению с «пролетариатом диктатором». Интересно заметить, что в 1958 году США расходовали на образование лишь 1 процент своего национального дохода. То есть — меньше «пролетарской диктатуры» СССР. В 1989-м — более трех, намного больше «развитых социалистов».
При нем и были заложены основы всех тех чудес, которые мы и описали в этой книге. При нем и родились феномены конструкторов Сухого и Ильюшина, Королева и Кисунько, Курчатова и Лозино-Лозинского, Макеева и Бериева. На сталинском импульсе появились Шипунов и Кумахов. Именно при Иосифе Виссарионовиче в большую жизнь вошли создатели или учителя творцов «Тунгуски», «быстрого оружия», крылатых ракет и электроники. Рабочие и инженеры еще сталинской закалки собирали космическую технику, строили ядерные центры. При Сталине — а я знаю это из истории собственной семьи — инженер ценился на вес золота, мог иметь машину. Аспирант МГУ ездил отдыхать на юг, а кандидаты и доктора наук получали особые, «книжные» деньги — на покупку новинок научной литературы. Плюс особый, библиотечный день раз в неделю. Мой тесть в 1952 году на студенческую стипендию мог пойти в «Националь». Профессора же располагали и автомобилями, и прислугой.
В 1942-м гитлеровский министр вооружений Альберт Шпеер посетил Днепропетровск — будущую нашу кузницу ракетной технологии. (Которую — о черт! — мы потеряли с распадом Империи). Немец уехал пораженным: такого обилия институтов и техникумов он не видел даже в насквозь машинизированной Германии.
Вот почему сталинская эпоха подобна взрыву сверхновой звезды, на затухающем импульсе которого мы двигались почти сорок лет. При Сталине старались следовать принципу: чем больше учишься, чем большую квалификацию получаешь — тем выше твое положение в имперской иерархии, тем ты богаче.
Но дальше пришел Хрущев, который осуществил программу Троцкого, этого типичного сионского демагога. Он срезал заработки классу квалифицированных людей, а Брежнев только усугубил эту идиотскую тенденцию. Горбачев унаследовал от них идиотскую систему, при которой хирург зарабатывал впятеро меньше шахтера, а буфетчица жила лучше, чем инженер космической индустрии. В 1970-е мальчишка, освоив за месяц профессию сборщика радиоаппаратуры, мог получать 500 рублей в месяц. Тогда как вдвое более сложный труд сборщиков сложного оборудования, инструментальщика или ремонтника ценился вдвое дешевле. В 1930-е попытки уравнять в зарплате рабочего и мастера считалось «контрреволюционным преступлением», а в 1970-е мастер получал меньше своих подчиненных. Начальник конструкторского бюро, некогда — элита Сталина, тогда зарабатывал 150 рублей в месяц, хирурги — в среднем 110 рублей.
Вот — одна из причин крушения Империи. Книжка технократов гласит:
«Древнеримский писатель на вопрос о причинах упадка Рима сказал:
Горбачев в 1986 году выбросил лозунг ускорения и достижения в кратчайшие сроки мирового уровня в гражданской промышленности. Казалось, для этого есть колоссальный запас технологий. Но опереться в этой запланированном «грандиозном скачке» ему, в отличие от Сталина, было не на кого — люди Меча и Молота были унижены, задвинуты и озлоблены. Горбачев не сделал ничего для восстановления здоровой иерархии. Озлобленные инженеры и ученые поддержали авантюристов-дерьмократов, наивно думая, что те расставят все по местам. («Расставили» — ввергли квалифицированный слой в полную нищету). Одновременно демагогов поддержал зажравшийся при Брежневе пролетариат, нахватавшийся пианин, харнитуров и тачек — ему хотелось импортных видиков, шмоток, тряпок.
Вот почему мы говорим: рывок был возможен. И потому нашу проклятую «элиту» хочется сгрести в кучу, словно колоду старых засаленных карт, и выбросить ее в печь. С этой «элитой» нам не светит ничего, будь то Чубайс или Лужков. Не слова их нам важны — дела. А дела их таковы, что кумаховы и кулибины нынче на Руси гибнут, а сама страна уже скатилась на роль рабыни, мусорного ведра для Запада!
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Вот мы и закончили нашу книгу-расследование на тему: «кто проигрывал Третью Мировую, холодную войну, кто мог пасть в гонке вооружений?». В небесах, в космосе и на море именно мы, русские, имели все шансы на победу. И при этом мы лишь отдельными мазками сумели набросать величественные очертания так и не оформившейся нашей Империи.
Когда-то давно, в 1978-м, когда я мальцом попал в Москву, мне весь первый день хотелось плакать. Я представлял себе столицу белоснежным, сверкающим городом из стекла и металла, чистым до стерильности. А мне из окна больничной палаты открывался грязный двор с помойкой. И зареветь я был готов от разочарования.
И вот теперь мне тоже почти до слез обидно. Оказывается, я жил в Союзе, но не видел ничего, кроме грязного двора. Думая подчас, что этот двор — и есть вся великая страна. Мне обидно за то, что от меня прятали что-то огромное, сверкающее и завораживающее. Оставив ныне для исследования только жалкие обломки да остатки.
Но это так, личное. Теперь, когда Вы прочли первую книгу, дорогой мой собеседник, Вы поймете меня. И то, почему в нашем кругу власть имущих считают предателями. Страна в 1985-м действительно стояла у дверей в совершенно новый мир силы и богатства. Но нас отбросили от них, предательски всадив нож в спину. Эти старые плешивые трутни с отвислыми брюхами ударили по тем, кому сегодня тридцать и менее лет. Мой отец, родившийся в 1943-м, как-то сказал: «Мне стыдно за свое поколение.» Нет, батя, ты все же заложил в меня способность думать…
Держава обладала огромными «залежами» технологий и целой армией высших людей. Опрокинув Штаты в гонке вооружений, русские могли сбросить страшное военное давление на экономику и выбрать из массы технологий самые важные, сделав на них ставку. И нам было из чего выбирать. Мы могли построить сильнейшую технократическую и высокотехнологическую Державу, приступив к «рекультивации», к возрождению здоровой основы народа. Воспитывая воинскую аристократию, и не стесняясь наших заслуг в войнах. Мы устанавливали на планете прочный мир вместо нынешней кровавой каши, и вскоре воинские подвиги наши перелились бы в титанический порыв — в освоение океанских глубин и космического пространства, в создание расы людей разумнейших, будущего человечества.