Сломанный Пион

Азимут Кристина

Служанка, ненадолго её оставив, вновь вернулась, теперь с широким подносом и ужином, а за ней сразу вошла госпожа Садовница. Окинула новую жительницу внимательным взглядом, отметила отчётливые розовые пряди в золотистых волосах, и с удовлетворением кивнула.

– Вижу, тебе уже гораздо лучше, – она чуть улыбнулась и села во второе кресло, дождалась, пока служанка выйдет, и продолжила. – Я рада, дорогая моя. Поешь спокойно, а потом мы поговорим.

Всё то время, пока Пион поглощала нежное суфле из цветной капусты с голубым сыром и рыбные рулетики в соусе из пряных трав, Садовница молча курила, рассеянно глядя в окно. И только когда фея сыто откинулась на спинку кресла, взяв кружку с травяным чаем, хозяйка дома вновь

посмотрела на собеседницу.

– А теперь я слушаю, – негромко и серьёзно произнесла она.

Пион глубоко вздохнула, сделала глоток душистого чая, и начала рассказывать.

– Мама вышла за отчима три года назад, и тогда всё было хорошо, – тихий, мелодичный голос девушки звучал ровно, без эмоций. – Он красиво ухаживал, вскружил голову, мне дарил подарки, мы вместе ходили на прогулки. И после свадьбы тоже, я действительно верила, что у меня появился настоящий папа, – губы Пиона на мгновение скривила невесёлая улыбка. – А когда мне исполнилось двадцать, у фей это совершеннолетие, мама… умерла, – она запнулась, поспешно глотнула ещё чая. – Уверена, это отчим отравил её, но я не знала, как доказать, ведь у меня не было ни денег, ни связей. А на следующий день после похорон он пришёл ко мне в спальню и лишил девственности, – голос Пиона стал бесцветным. – Ему было всё равно, что я не хотела, что пыталась отбиваться. Он просто связал мне руки и сделал то, что хотел…

Её рассказ длился, она заново вспоминала эти месяцы, наполненные унижением, болью, насилием. Иногда к отчиму приходил друг, или друзья, и тогда приходилось выполнять их прихоти и фантазии. Очень извращённые и грязные. Она стала игрушкой, не имеющей права голоса и своих желаний. Её держали в спальне, с решётками на окнах, и запирая дверь на ключ. Сбежать удалось только чудом, улучив момент, когда отчим ненадолго вышел по делам, а Пион расковыряла замок гвоздём, который методично расшатывала и наконец вытащила из основания кровати. Стащив старое платье служанки и взяв несколько медяков, опрометчиво оставленных той на столе, девушка наконец оказалась на свободе, и сразу наняла извозчика, попросив отвезти к «Цветам удовольствий». И вот, она здесь…

Пион замолчала, обхватив ладонями чашку и глядя перед собой невидящим взглядом. Садовница помолчала, сделав несколько затяжек и наполняя гостиную вкусным вишнёвым дымом.

– Что ж, – наконец произнесла она. – Я тебя услышала, Пион. И мои условия таковы. Ты отдыхаешь до завтрашнего вечера, утром тебе принесут браслет-артефакт, по которому я всегда знаю, где находятся мои девочки. Из дома можешь выходить, – при этих словах Пион вздрогнула и испуганно посмотрела на Садовницу, замотав головой. – Сад тоже в твоём распоряжении. А завтра вечером я соберу здесь мужчин, и кто-то из них станет твоим покровителем. Я подпишу с ним контракт, – Садовница пристально посмотрела на замершую девушку. – Тебе придётся преодолеть свои страхи, Пион, без этого ты не сможешь жить здесь дальше. У тебя появится возможность накопить себе на нормальную жизнь, у каждой девушки, попавшей ко мне, есть личный счёт, куда я отправляю их долю. Через месяц после истечения контракта ты сможешь сама выбирать, с кем тебе проводить вечера, эту привилегию имеют все мои цветочки. Но только после того, как ты выполнишь этот контракт, – Садовница стряхнула пепел, растаявший в воздухе, не достигнув пола.

Она замолчала, а Пион, облизнув губы, медленно наклонила голову.

– Хорошо, госпожа, – едва слышно ответила фея, и по волосам пробежал насыщенно-розовый блик.

– И ещё одно, – голос Садовницы смягчился. – Я сделаю тебе ещё одну уступку, милочка, позволю выбрать себе покровителя. Можешь не волноваться, в моём заведении бывают только достойные мужчины, и никто не смеет обижать мои цветочки. Здесь ты в безопасности. Отдыхай, – хозяйка поднялась. – И ни о чём не беспокойся.

…Этой ночью Пион впервые за последние

месяцы спала крепко до самого утра, ни разу не проснувшись. Она верила Садовнице.

Конечно, в город фея не вышла, удовольствовалась садом. Но сначала неторопливо позавтракала на балконе, наслаждаясь оладьями с нежным творожным кремом и ягодами. Смаковала каждое мгновение, жмурясь и наслаждаясь покоем и тишиной, тем, что не нужно вздрагивать от лишнего шума и постоянного напряжения. И даже мысль о том, что вечером ждёт испытание, не портила умиротворения в душе Пиона. Здесь её в обиду не дадут, пусть это и бордель. Фея почти весь день провела в беседке в саду, увлечённо читая книгу из библиотеки, и только когда её нашла служанка, почтительно сказав, что пора готовиться к вечеру, Пион осознала, что над городом разливается закат, а на сад опустились вечерние тени и прохлада.

Девушка послушно направилась за горничной обратно в дом, ёжась от свежего воздуха и то и дело облизывая губы. Вернулась нервозность, от волнения по волосам снова гуляли розовые блики, и избавиться от страха никак не получалось. Вскоре ей предстоит выбрать себе мужчину, который станет её хозяином на ближайший месяц. Будет прикасаться к ней, обнимать, и… она не имеет права отказывать ему. Дыхание феи на миг сбилось, Пион зажмурилась, чуть не споткнувшись. Что ж, хотя бы Садовница предоставила ей право выбора, кто это будет.

В гостиной Пиона ждал ужин из трёх блюд, и она съела их все, почти не ощущая вкуса. Потом снова почти час её натирали ароматными кремами, маслами, делая кожу почти прозрачной, светящейся, а волосы превратив и вовсе в жидкий, мерцающий шёлк. В спальне ждало платье: два слоя невесомой органзы, переливающейся золотисто-розовым, и украшенной золотисто-розовой же вышивкой. Фасон очень простой: ткань скреплялась на плечах двумя застёжками, оставляя открытой спину и руки, спереди красиво драпировала грудь. На талии подхватывал витой шнур в качестве пояса, а разрезы по бокам позволяли по достоинству оценить длину стройных ног и гладкость бёдер. Конечно же, белья под наряд не полагалось, Пион прекрасно понимала, что здесь эта деталь совершенно лишняя. Хорошо, смущаться она разучилась давно…

Волосы служанка оставила свободно лежать на плечах и спине, только подхватила их с двух сторон заколками, чтобы не мешали. Присела в реверансе и вышла, оставив взволнованную и нервничающую фею одну, правда, ненадолго. Дверь снова без стука открылась, и вошла Садовница, окинула Пиона внимательным взглядом и довольно кивнула.

– Прекрасно, цветочек мой, чудесно выглядишь, – она ободряюще улыбнулась. – Что ж, пойдём, мои гости уже собрались.

Фея изо всех сил старалась не показать эмоций, однако волосы выдавали её с головой. Однако она послушно вышла за Садовницей, не пытаясь оттянуть момент, заплакать или устроить истерику. Хозяйка борделя молча восхитилась новой гостьей, уверившись, что правильно поступила, не выставив девочку за дверь. Может, кто-то и сочтёт жестокостью после всего пережитого снова толкать фею в объятия мужчин, но… Садовница знала, что делала, внутренняя уверенность в правильности собственных действий не давала поддаться мимолётной жалости.

Они спустились на первый этаж, прошли длинным коридором, тянувшимся от холла – туда уже начали прибывать гости, они сразу поднимались по лестнице на второй, общий этаж. Садовница дошла до конца и взялась за ручку двери, однако перед тем, как открыть её, повернулась к замершей Пиону.

– Я выбрала пять мужчин для тебя, – негромко произнесла женщина. – Ты выберешь одного. Запомни, никто не обидится, никто не посмеет оспаривать твой выбор и проявлять настойчивость. В моём заведении последнее слово всегда за моими цветочками. Поняла? – Садовница внимательно посмотрела в необычные, ярко-бирюзовые глаза, в которых появились золотистые крапинки.