Сломленные души
Шрифт:
— Сегодня вечером ничего не будет. Лишь поцелуи и объятия. Но если ты захочешь все прекратить, то должна сказать мне об этом. Тотчас же, Ася.
От этих слов мне хочется заплакать, но я сдерживаюсь. Обхватив его за шею, прижимаюсь губами к его губам. Он ласково гладит меня по спине сквозь одеяло. Я стягиваю с себя одеяло и продолжаю целовать его. Паша прижимает ладонь к моей спине, и на секунду я замираю. Но он быстро убирает руку и остается неподвижным.
— Все хорошо, — говорю ему в губы. — Я знаю, что это ты.
Он медленно
— Пожалуйста, перестань относиться ко мне так, будто я сломаюсь.
Паша проводит рукой по моей щеке и большим пальцем по коже под глазом.
— Я боюсь, что ты сломаешься.
— Нельзя сломать то, что уже сломано и не подлежит восстановлению, Паша. — Я прижимаюсь щекой к его ладони. У него ходят желваки и пульсирует жилка на виске.
— Мы тебя восстановим, mishka, — цедит он сквозь стиснутые зубы и притягивает мое лицо ближе. — Каждый осколок соберем, я тебе обещаю. А потом мы уничтожим тех ублюдков, которые тебя обидели.
Я прижимаюсь к его рту. Не думаю, что когда-нибудь буду прежней, но не говорю ему об этом. Только целую.
Паша обхватывает меня за талию и переворачивает нас так, что я оказываюсь на спине, а он нависает надо мной.
— Поняла? — спрашивает он, и я киваю. — Только поцелуи и ничего больше, Ася. Помнишь?
Когда снова киваю, Паша целует ключицу и оставляет дорожку из поцелуев, спускаясь все ниже. Прикосновения его рук медленные и легкие — по моим рукам, бокам.
— Никто тебя больше не обидит, mishka, — шепчет Паша, покрывая губами каждый дюйм моей кожи — вниз по правой ноге, затем по левой, до самых ступней. Когда он поднимается обратно, оставляя шлейф поцелуев на бедрах, этот страшный голосок шепчет у меня в голове:
«Ты отвратительна. Не понимаю, как он вообще решился прикоснуться губами к такой мерзости как ты. Ты хороша только для того, чтобы тебя трахали без жалости. Ты не заслуживаешь ничего лучшего».
Я зажмуриваю глаза и прикрываю ладонью промежность.
Паша замирает на моем бедре.
— Малышка? Ты хочешь, чтобы я остановился?
Я качаю головой.
— Пожалуйста, не надо, — шепчу я. — Только не там.
— Хорошо. Я не буду делать ничего, что заставит тебя чувствовать себя неловко.
— Дело не в этом.
Паша поднимается по моему телу и берет мое лицо в свои ладони.
— Посмотри на меня, Ася.
Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня с беспокойством. Я этого не заслуживаю. И его не заслуживаю.
— Что я сделал не так? — спрашивает он, и я чувствую, как в уголках глаз собираются слезы.
— Ты не сделал ничего плохого, — эмоционально отвечаю я. — Я просто не хочу, чтобы ты прикасался ко мне там губами.
— Почему, детка?
— Потому что… — Я снова закрываю глаза и сжимаю ноги вместе. — Потому что я грязная.
Я чувствую на своих губах поцелуй.
—
Он проводит кончиком пальца по моей брови.
— Пожалуйста?
— Хорошо. — Я киваю.
Паша берет мою руку и кладет ее на свой затылок.
— Ухватись и потяни.
Я зарываюсь пальцами в его волосы и сжимаю шелковистые пряди.
— Сильнее, mishka, — говорит он и кивает, когда я это делаю. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты дернула за волосы в тот момент, когда захочешь, чтобы я остановился. Договорились?
— Да.
Он снова целует меня в губы, затем опускается ниже, к подбородку, шее, ключицам, груди, животу, затем замирает. Когда я ничего не делаю, Паша ласкает меня еще ниже, пока губами не достигает моего таза, и снова ждет, глядя на меня. Он выжидает, чтобы дать мне возможность остановить его, но я не возражаю. Лишь глубоко вздыхаю и киваю.
Он целует меня между ног. Затем еще раз. Пауза. Еще два поцелуя, и я вздрагиваю.
— Ася?
— Я в порядке.
Еще один поцелуй. Осторожное прикосновение языком. Паша разводит мои колени шире. В следующее мгновение он проводит языком по клитору. Я шумно вдыхаю и снова вздрагиваю, чувствуя, как разгорается покалывание в сердцевине. Еще несколько касаний языком и очередной поцелуй. Паша прижимается губами к лону и всасывает в рот клитор. Из меня вырывается стон, и я, не задумываясь, тяну Пашу за волосы.
Он поднимает голову.
— Малышка?
— Прости. — Я разжимаю руки на его волосах и снова подталкиваю его голову между ног. — Еще.
Он возобновляет лизание — сначала медленно, потом быстрее. Давление между ног нарастает, но мне нужно больше. Паша спускается немного ниже и вводит в меня свой язык, и я вскрикиваю от этого ощущения. По телу пробегает дрожь.
— Мне нужно… — бормочу я, выгибаясь дугой. — Больше.
— Сегодня только рот, mishka, — говорит Паша и снова присасывается к клитору. Я дрожу всем телом, страстно его желая.
— Еще! — кричу и со всей силы вцепляюсь ему в волосы.
Он продолжает дразнить клитор, переключаясь между облизыванием и посасыванием, а рукой двигает по бедру ближе к моей сердцевине. Дыхание учащается в тот момент, когда он проводит пальцем по моему входу, я уже близка к тому, чтобы сгореть. Медленно, так невероятно осторожно он вводит палец внутрь, что мне хочется плакать. Он ведет себя так, как будто это мой первый раз. Словно меня не имели насильно десятки других мужчин. Я откидываю голову назад и стону, наслаждаясь незнакомым ощущением парения, охватившим меня, когда между ног появилась влага. Введя палец полностью, Паша сильнее сосет клитор, и мне кажется, что во мне порхает миллион крошечных бабочек. Я никогда не думала, что оргазм может быть таким удивительным.