Слоновая кость

Рон Мерседес

Я оставила сумку на столешнице и направилась к холодильнику. К сожалению, когда дело доходило до готовки, здесь я была совершенно безнадежна. Помню, как однажды попыталась приготовить мясной рулет по рецепту мамы Габриэллы, и из-за того, что готовлю крайне редко, забыла, что сунула его в духовку, и чуть не спалила кухню.

Заказывать готовую еду гораздо проще.

Поскольку на следующей неделе зачет по микроэкономике, то я решила засесть за учебу. Взяла учебник, включила классическую музыку фоном и позволила времени протекать незаметно. Когда открыла глаза, поняла,

что крепко заснула и к тому же в неудобной позе. Как могла, выпрямилась на диване, мечтая, чтобы кто-нибудь взял меня на руки и отнес на кровать.

Чуда не случилось.

Оставила учебник на тумбочке и потащилась в спальню. Когда уже свернулась калачиком под одеялом, вновь охватило чувство невыносимого одиночества. Не часто испытывала страх, просто… Сколько себя помню, всегда была окружена людьми: Люпита, экономка, которая заботилась обо мне и была как мама, а также Луи, Питер и даже Логан, в те редкие времена, когда отец бывал дома. В школе-интернате делила комнату с Тами и еще тремя девочками, и мы почти никогда не оставались одни. Иногда квартира становилась сосредоточением всех страхов. У вас когда-нибудь бывало, что разум начинает блуждать, а малейший шорох превращается в фильм ужасов? Ненавидела такие дни…

Укрывшись одеялом, закрыла глаза и начала считать про себя: один, два, три, восемнадцать, сорок четыре, сорок пять, двести шесть…

Где-то между двумястами семью и пятьюстами сорока тремя я, наконец, заснула.

–

Не заметила, как пролетели дни и наступила пятница. Получила приглашение на вечеринку в один из популярнейших городских ночных клубов, но отказалась. Не потому, что не люблю вечеринки, совсем наоборот, просто в тот вечер захотелось остаться дома потанцевать или посмотреть фильм. Провела два с небольшим часа у балетного станка, отрабатывая «плие», затем надела свободную белую футболку поверх трико и уставилась на визитку.

Я могла бы позвонить и спросить, хочет ли он поужинать со мной. Это избавило бы от необходимости идти в магазин за продуктами или снова заказывать пиццу в ресторанчике за углом. Но потом вспомнила, что он даже имени моего не спросил. Что мне делать? Позвонить и сказать: «Привет, я девушка из бара»?

Ну уж нет!

На улице было еще светло, поэтому я скользнула в любимые кроссовки, надела легинсы, футболку с короткими рукавами для бега и пошла на улицу. Обычно я старалась каждый день хотя бы на час выбираться на пробежку, но не по утрам, так как ненавижу вставать рано. Кроме того, мне нравилось смотреть, как водохранилище Центрального парка отражает яркие краски заходящего солнца.

С улыбкой прошла мимо Нормана и вышла на улицу, оказавшись в теплых объятиях апрельского денька. В Центральном парке всегда было много народу, особенно семей с детьми, которые играли на свежем воздухе, выгуливали собак и кормили уток. Когда солнце начало опускаться к горизонту, в парке стало посвободнее, остались в основном только физкультурники. Многих из них знаю, поэтому мы приветствовали друг друга кивками, если вдруг пересекались. Случилось пофлиртовать с одним из них, после чего

поклялась никогда больше этого не делать. Было ужасно менять прогулочно-беговой маршрут, только бы не столкнуться с «бывшим».

Домой решила вернуться пешком. День сменился прекрасным, теплым вечером, и огни небоскребов сияли на водной глади справа от меня. Я любила этот город. Многие назвали бы это безумством: толпа людей и загрязненный воздух. Но почти всю жизнь прожив в сельской местности и оказавшись среди огней Нью-Йорка, почувствовала, что нахожусь в городе, равных которому нет, став частью чего-то особенного.

Остановилась у одного из многочисленных парковых питьевых фонтанчиков, чтобы выпить воды. В этот раз пробежала больше, чем обычно, и теперь умирала от жажды. Собрала в руку волосы, чтобы не намочить, склонилась над фонтанчиком и… Все произошло слишком быстро. Даже не успела закричать.

Кто-то обхватил меня за талию, потянул назад и заткнул рот влажной тряпкой, от которой исходил невероятно противный запах. Я пыталась сопротивляться изо всех сил, но паника уже завладела телом и разумом. Несмотря на попытки вырваться, чем бы ни была пропитана тряпица, вещество подействовало молниеносно. Веки отяжелели, конечности стали ватными. Безвольно упала на грудь кому-то высокому и мускулистому.

– Тащи ее в фургон.

Это было последнее, что услышала, прежде чем сознание погрузилось во тьму.

2

Марфиль

Очнулась я уже в больничной палате. Кроме меня здесь никого не было, лишь пиканье аппаратов составляло компанию. Опустив глаза, увидела, что на мне зеленый больничный халат, в левую руку воткнута капельница, а правую ладонь закрывала повязка.

Сердце билось как бешеное, но, поскольку не была подключена ни к какому прибору, который бы его регистрировал, только я знала о сумасшедшем стуке сердца.

Что произошло?

В эту минуту дверь открылась, и к койке подошла медсестра.

– Мисс Кортес, как себя чувствуете?

Я растерянно моргнула.

– Где я? Что произошло?

Я попыталась встать с постели. Хотя не знала, куда идти, чутье подстегивало выбежать, убежать, скрыться…

Скрыться от кого?

– Не волнуйтесь, вы в безопасности.

Почувствовала, как к глазам подступают слезы, а разум возвращает обрывки последних воспоминаний: прогулка по парку, останавливаюсь, чтобы попить воды, чья-то рука зажимает рот, темнота и…

Прежде чем успела снова спросить, что случилось, открылась дверь и в палате, к огромному облегчению, появился отец, бросившись ко мне.

– Марфиль…

Прижалась щекой к его груди и вдохнула запах кожи и парфюма. Аромат «Eau Sauvage» от «Dior» смешивался с запахом табака, который он непрерывно курил.

– Слава богу, ты очнулась.

Мы никогда не были особенно близки – почти всю жизнь я жила вдали от него, – но никогда не была так счастлива оказаться в его объятиях, как в то мгновение.