Слова IV. Семейная жизнь
Шрифт:
Видя, что юноши затрудняются в выборе специальности, я советую им следующее: "Посмотрите, какая профессия или наука вам нравится. Надо, чтобы вы делали то, к чему у вас природная склонность". Если же юноши или девушки думают избрать тот путь, к которому у них нет склонности, то я советую им отдать своё сердце тому, к чему они испытывают склонность, чтобы это пошло им на пользу. То есть я помогаю им выбрать то дело, которое им нравится, и профессию в соответствии со своими силами. Достаточно, чтобы то, что они делали, было по Богу. У кого-то склонность к музыке? Пусть он станет, например, хорошим музыкантом или хорошим церковным певчим, и своим пением помогает тем, кто будет его слушать, так чтобы они возлюбили Церковь и молитву. У кого-то призвание к живописи. Пусть он станет художником или иконописцем и с благоговением будет писать иконы, которые станут творить чудеса. У кого-то
И посмотрите: с детского возраста заметно, к чему у человека призвание. Однажды в монастырь Стомион пришел человек с двумя малышами — своими племянниками. Один — лет шести-семи, уселся рядом с нами и без остановки задавал нам разные вопросы. "Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?" — спросил я его. "Адвокатом!" — ответил он. Второй ребёнок куда-то подевался. "Где же он? — спросил я его дядю. — Не свалился ли он в обрыв?". Мы вышли его поискать и услышали, как из столярной мастерской доносятся удары молотка. Заходим мы в мастерскую и видим, что малыш так здорово отделал теслом гладко обструганную крышку верстака, что она годилась после этого только в печку! "Кем же ты станешь, когда вырастешь?" — спросил я его. "Столяром-краснодеревцем!" — ответил мальчуган. "Станешь, — говорю, — станешь. Ничего, что испортил доску! Подумаешь, экая важность".
Любовь к работе
— Геронда, почему некоторыми людьми во время работы овладевает скука?
— Может быть, они не любят свою работу? Или, может быть, во время работы они постоянно занимаются одним и тем же? Часто на некоторых производствах, например на фабрике, которая производит окна и двери, один мастер с утра до вечера склеивает между собой доски, другой постоянно вставляет в них стекла, третий каждый день проходит их замазкой. Эти люди постоянно делают одну монотонную операцию, а хозяин ходит и за ними присматривает. И это продолжается не день и не два. А если постоянно делать одно и то же, то людям это надоедает. В старину было не так: столяр принимал от строителей четыре стены и должен был передать хозяину готовый дом под ключ. Ему надо было настелить пол, вставить окна и двери, промазать стекла замазкой и так далее. Потом он принимался за разные витые лестницы, точёные перильца, потом всё это красил, потом была очередь за шкафами, за полками... А в конце он принимался за мебель. И даже если один мастер не занимался всем этим, всё равно он знал, как что сделать. В случае нужды столяр мог бы даже крышу покрыть черепицей.
Сегодня многие люди измучены, потому что они не любят своей работы. Они глядят на часы и с нетерпением ждут часа, когда можно уйти домой. А вот если у человека есть рачение, ревность к работе и ему небезразлично то, что он делает, то чем больше он работает, тем больше эта ревность разжигается. Потом человек отдаётся работе и, когда приходит время уходить, с удивлением спрашивает: "Как же прошло время?" Он забывает и о еде, и о сне, он забывает обо всём. Даже если он ничего не ел, голода он всё равно не испытывает, и даже если он не спал, его не клонит в сон. И не только не клонит — он радуется тому, что не спит! Он не мучается от голода или от недосыпания: работа для такого человека — праздник, торжество.
— Геронда, допустим, два человека делают одну и туже работу. Почему от неё один получает духовную пользу, а другой — духовный вред?
— Всё зависит от того, как они делают эту работу и что они имеют в себе. Если человек трудится со смирением и любовью, то всё [что он делает] будет просвещённым, очищенным, радостно благодатным, и сам он будет чувствовать в себе внутреннее восстановление сил. А вот принимая гордый помысл о том, что он делает работу лучше другого, человек может чувствовать некое удовлетворение, однако это удовлетворение не наполняет его сердце, потому что душа не получает [духовного] извещения, не имеет покоя.
Кроме этого, если человек делает свою работу без любви, то он устаёт. Например, если кто-то не любит работу и для того, чтобы окончить её, надо подняться в гору, то только один вид этой горы отнимает у него силы. Тогда как другой, делая то же самое от сердца, идёт и взлетает на гору, сам того не замечая. К примеру, если человек рыхлит грядки или пропалывает огород от сердца, то он может работать несколько часов и не уставать — несмотря на солнцепёк. Если же человек работает не от сердца, то он то и дело останавливается, зевает, жалуется на жару и страдает.
— Геронда, может ли работа или наука поглотить человека настолько, что он станет безразличным к своей семье, к другим обязанностям?
—
71
Эврос — река в Северо-Восточной Греции, на границе с Турции. — Прим. перев.
72
Память Святителя Ахиллия Ларисийского (†ок. 330 г.) совершается 15 мая. — Прим. перев.
Удовольствие, которое чувствует человек, любочестно выполняющий свою работу, — это доброе удовольствие Это удовольствие дал Бог, для того чтобы не уставало Его создание. Это — восстановление сил через усталость.
Каждый должен духовно использовать то дарование, которое у него есть
Каждый человек должен во благо использовать имеющееся у него дарование. Ведь Бог, наделив человека каким-то дарованием, и спросит с него за это. К примеру, ум человека — это [данная ему] сила, но в соответствии с тем, как каждый будет пользоваться своим умом, он может сделать добро или зло. Если, будучи очень умным, человек использует свои способности правильно, то он может делать изобретения, которые будут помогать людям. Однако, использовав данные ему способности неправильно, человек может изобретать, к примеру, способы грабежа своего ближнего. Или, например, взять художников, которые печатают свои рисунки в газетах и журналах. Одна карикатура, один рисунок может скрывать в себе целое событие. То есть если бы эти художники использовали гибкость своего ума с пользой, то они бы её освятили и помогли бы и самим себе, и другим. Тогда как сейчас многие из таких людей делают недоброе дело: если они бесстыдники — то бесстыжее, если они смехотворцы — то смехотворное.
То есть люди одарённые, наделённые особенными способностями, либо приносят другим пользу, либо и разрушают. Тогда как те, кто особенных способностей не имеет, конечно, не могут сделать большого добра, но, по крайней мере, и большого зла они тоже не могут сделать.
Работа и душевная тревога
— Геронда, у многих людей взвинчены нервы, когда они возвращаются после работы домой.
— Я советую мужчинам после работы зайти в какой-нибудь храм, поставить свечку, постоять десять-пятнадцать минут на службе или посидеть где-нибудь в сквере и почитать отрывок из Евангелия, для того чтобы умиротвориться. После этого пусть идут домой — умиротворённые и улыбающиеся. Ведь в противном случае они будут приходить домой раздражённые и затевать ссору с ближними. Не надо приносить домой те проблемы, с которыми они сталкиваются на работе: эти проблемы надо оставлять за дверью своего дома.
— Геронда, однако некоторые люди оправдывают свою взвинченность и нервность той ответственностью, которую они несут на работе и которая наполняет их душевной тревогой.
— Она наполняет их душевной тревогой, потому что они забывают сделать Бога помощником в своих делах. Лентяй со своей постоянной присказкой "ничего, Бог не оставит..." лучше, чем такие люди. По мне, так лучше человеку работать простым служащим, правильно и с любочестием выполнять работу, стараясь упростить свою жизнь, ограничиваться необходимым и иметь голову спокойной, чем быть владельцем предприятия и то и дело повторять: "Ах, как же мне быть?" И обычно такие большие люди имеют большие долги. А потом подмешивается гордыня. "Вот получу еще один большой заём, — построю то, устрою другое и буду жить припеваючи..." — говорят такие люди, но потом просчитываются, разоряются и их имущество продают с молотка.