Слова, понятные двоим
Шрифт:
Господи, что я делаю! Ради чего бужу его среди ночи?
Она не находила ответа, только знала, что ей очень нужно поговорить с ним. Сейчас же.
Николь шумно вдохнула и потянулась к Патрику, как вдруг, словно предостерегая ее, раздался оглушительный удар грома. Но она проигнорировала это предупреждение. Это всего лишь гроза, убеждала она себя, а не мстительное божество, стерегущее покой спящих.
Она вцепилась Патрику в плечо и попыталась тряхнуть его. Но он спал как убитый. Николь удрученно вздохнула. Она готова была столкнуть его с кровати,
— Я не сплю, Ник, — вдруг пробормотал он.
Она инстинктивно отдернула руку. Что дальше? Николь прикусила губу, не зная, что сказать.
Патрик повернулся на спину, чтобы лучше видеть ее. В темноте черты его лица были едва различимы. Николь хотелось разглядеть, смутила ли она его, разбудив. Она быстро отбросила эту мысль. Лишний стресс ей сейчас совершенно ни к чему.
— Ник, — уговаривал Патрик, — это всего лишь гроза. Ты ведь не испугалась?
Она улыбнулась. В его голосе не было признаков раздражения. Вспыхнула молния, и на долю секунды Николь увидела его твердые губы и запавшие, обрамленные густыми ресницами глаза. Неужели он тоже не спал, удивилась Николь. Почему-то эта мысль ее взволновала.
— Патрик, — едва слышно позвала она.
— Да.
— Как ты думаешь, у меня очень толстые бедра?
Удар грома расколол тишину, и Николь не расслышала его ответ. Она и сама не понимала, почему задала такой глупый вопрос, да еще среди ночи.
— Это что, шутка? — наконец произнес Патрик, и она готова была поклясться, что уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Скажи мне правду, Пэт, — настаивала она. — Мне нужно это знать.
— Именно сейчас?
Тревожное предчувствие поднималось в ней. Николь повернулась, чтобы лучше видеть выражение его лица.
— Пару дней назад ты намекнул, что мне пора заняться спортом, и я подумала…
Снова воцарилась тишина. Николь затаила дыхание. Казалось, пауза длилась целую вечность, потом послышался смех.
— Я просто пошутил, Николь. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к твоим бедрам.
— Но… по-твоему, они слишком толстые? — Николь и сама не знала, почему с такой настойчивостью добивается ответа. — Раз ты сделал такое замечание, значит, эта мысль крутилась в твоем подсознании.
— Ник… — Он потянулся, чтобы коснуться ее руки, потом, передумав, откинулся назад. — Я думаю, твои бедра… в полном порядке.
Тяжело вздохнув, Николь отвернулась.
— Я и сама знаю, что моя фигура далеко не идеальна, — удрученно сказала она.
— А почему тебя так волнует мое мнение?
Она зажмурилась. Патрик слишком близко подошел к запретной теме.
— Просто интересно, — уклончиво ответила она.
Удар грома страшным грохотом обрушился на них, заглушая все звуки. Николь благодарила судьбу за эту передышку. Ее разум и эмоции пришли в такое смятение, что она совсем растерялась.
— Конечно, у меня бедра не как у фотомодели, — выпалила она и прикусила язык. Господи, да что она несет?
— Согласен, — осторожно ответил Патрик.
В темноте резко
— Господи, неужели этой женщине больше нечем заняться? — в сердцах воскликнула она, удивляясь собственному раздражению.
Патрик взял трубку и прикрыл ее рукой.
— Что это на тебя нашло?
Она нарочито внимательно разглядывала потолок.
— Я могу пойти в ванную и оставить тебя одного, — прошептала она. — Пожалуй, возьму с собой книгу.
— Отличная идея, — отозвался Патрик и начал негромкий разговор.
От низкого, чуть хрипловатого, чувственного тона, который он приберегал для своей любовницы, у Николь по спине побежали мурашки. Господи, она его просто ненавидит, когда он так разговаривает! Шепчет слова любви на языке, которого она не понимает и… И, к тому же, не ей.
Николь выскользнула из кровати, отгоняя эту мучительную мысль. Ее не должен волновать тот факт, что Патрик считает плоские бедра Венеры эталоном женской красоты.
В меланхолическом настроении Николь спустилась в сад, чтобы отвлечься, любуясь красотой ночи. На небе зажглись тысячи звезд. Только что народившийся месяц лил тихий свет на землю. Все благоухало свежестью первых весенних цветов. Настоящая ночь любви.
При этой мысли Николь вздрогнула.
Весь день она была подавлена. Патрик явно заметил ее хмурое настроение и, покончив с делами, настоял, чтобы они пошли куда-нибудь пообедать.
Они отправились в местный ресторан, славящийся своим фирменным блюдом — бараниной на решетке.
Все это похоже на свидание, неотвязно крутилось у Николь в голове. Патрик был ее другом. И в то же время тем, кто пригласил ее на это свидание. Почему-то ей было трудно представить себе, что это один и тот же человек.
Весь вечер Николь отчаянно хотелось, чтобы Патрик поцеловал ее на ночь.
Но он сказал, что примет душ, а потом спустится в холл поработать.
Николь бесцельно бродила по залитым лунным светом дорожкам сада. Большинство цветов еще не распустилось, но их бутоны готовы были вот-вот раскрыться.
Какая удача, что большинство постояльцев отеля действительно молодожены и ночью находят более приятные занятия, чем одинокие прогулки. По крайней мере, хоть есть где укрыться.
Николь подошла к фонтану. Четыре мраморных рыбы составляли его центральную композицию. Из их открытых ртов вырывались струи воды, каскадами обрушиваясь в верхний ярус. Преодолевая невысокий зубчатый барьер, вода стекала в нижний резервуар, где, лениво пошевеливая плавниками, плавали живые золотые рыбки.
Николь присела на широкую каменную плиту, прислушиваясь к монотонному плеску воды. Такие звуки всегда действовали на нее успокаивающе. Но сейчас она не знала, сможет ли когда-нибудь вновь испытать простые человеческие радости: слушать птичью трель на рассвете, шепот ветерка в ветках деревьев, лепет ребенка… Что-то в ней безнадежно сломалось.