Слова сияния

Сандерсон Брендон

— Однако среди вас наверняка есть и другие. Старейшие? Криптики, которые жили в те времена?

— Нет. Не осталось никого, кто был связан с людьми.

— Ни одного?

— Все мертвы, — подтвердил Узор. — Для нас это означает, что они лишены разума, так как силу нельзя по-настоящему уничтожить. Те старые спрены теперь стали узорами в природе, как нерожденные криптики. Мы пытались их возродить. Не получилось. М-м-м-м. Возможно, если бы их рыцари до сих пор жили, можно было что-то сделать...

Отец Штормов. Шаллан посильнее натянула одеяло.

—

Целый народ, все убиты?

— Не один народ, — проговорил Узор серьезно. — Многие. Разумные спрены встречались тогда не так часто, и большинство народов спренов было связано. Осталось лишь несколько выживших. Например, тот, кого вы зовете Отцом Штормов. И несколько других. Остальные, тысячи спренов, погибли, когда наступил тот день. Вы называете его Изменой.

— Неудивительно, что ты уверен, будто я тебя убью.

— Это неизбежно. В конце концов ты предашь свои клятвы, разрушишь мой разум и оставишь меня умирать, но попытаться все равно стоит. Мой вид слишком статичен. Мы всегда меняемся, да, но меняемся одним и тем же образом. Снова и снова. Трудно объяснить. А ты, напротив, живая. Чтобы прийти в это место, этот ваш мир, мне пришлось отказаться от многого. Переход... причинил мне вред. Моя память возвращается понемногу, но я радуюсь новой возможности. Да. М-м-м.

— Только Сияющий может открыть проход, — сказала Шаллан, сделав глоток вина. Ей нравилось разгорающееся внутри тепло. — Но мы не знаем, почему или каким образом. Может быть, я сойду за Сияющую, чтобы заставить врата заработать.

— Возможно. Или ты можешь продолжать развиваться. Стать чем-то большим. Есть еще кое-что, что ты должна сделать.

— Слова? — спросила Шаллан.

— Ты уже произнесла слова, — пояснил Узор. — Ты произнесла их очень давно. Нет... Не слов тебе не хватает. А правды.

— Но ты же предпочитаешь ложь.

— М-м-м. Да, но ты и есть ложь. Сильная ложь. Однако то, чем ты занимаешься, не всегда является ложью. Это смесь правды и лжи. Ты должна понимать и то, и другое.

Шаллан погрузилась в размышления, допивая вино. Через какое-то время дверь в гостиную распахнулась, и в комнату влетел Адолин. Он замер, пожирая ее дикими глазами.

Девушка встала, расплывшись в улыбке.

— Похоже, у меня не получилось должным образом...

Шаллан оборвала фразу, когда он схватил ее и сжал в объятиях. Эх, а ведь она приготовила такое остроумное замечание. Обдумывала его все то время, пока принимала ванну.

Все же здорово оказаться в объятиях. Адолин никогда не проявлял чувства так открыто. Что ж, выживание в невозможном приключении на самом деле имело свои преимущества. Шаллан позволила себе обвить его руками, ощутить сквозь форму мускулы на спине, вдохнуть запах одеколона. Принц удерживал ее в течение нескольких ударов сердца. Недостаточно. Она изогнулась и спровоцировала поцелуй, накрыв своими губами его рот, прижавшись еще сильнее.

Адолин разомлел от поцелуя и не стал отодвигаться. Но в конце

концов идеальный момент миновал. Он взял ее лицо в свои ладони, заглянул в глаза и улыбнулся. Затем снова заключил в объятия и рассмеялся лающим, неудержимым смехом. Искренним смехом, который ей так нравился.

— Где ты был? — спросила Шаллан.

— Наносил визиты другим кронпринцам, — ответил Адолин. — Всем по очереди и доводил до сведения каждого окончательный отцовский ультиматум: присоединиться к нам в атаке или навсегда прославиться в качестве тех, кто отказался выполнить Пакт мщения. Отец решил, что если поручит мне какое-то дело, то оно отвлечет меня от... ну, тебя.

Он выпрямился, удерживая девушку за руки, и глуповато ухмыльнулся.

— Мне есть, что нарисовать для тебя, — проговорила Шаллан, ухмыльнувшись в ответ. — Я повстречала скального демона.

— Мертвого, да?

— Бедняжка.

— Бедняжка? — переспросил Адолин, рассмеявшись. — Шаллан, если бы ты встретилась с живым, то точно была бы мертва!

— Почти наверняка.

— Я все еще не могу поверить... Ведь ты же упала. Я должен был спасти тебя. Шаллан, прости меня. Первым делом я бросился к отцу...

— Ты сделал то, что должен был. Ни один человек на том мосту не стал бы спасать одного из нас вместо твоего отца.

Адолин обнял ее еще раз.

— Что ж, я не позволю, чтобы это повторилось. Никогда. Я защищу тебя, Шаллан.

Она напряглась.

— Я позабочусь о том, чтобы тебе больше никогда не причинили вреда, — свирепо произнес Адолин. — Мне нужно было предусмотреть, что ты можешь пострадать при покушении на отца. Мы устроим все так, чтобы ты никогда больше не оказалась в подобном положении.

Она отпрянула от него.

— Шаллан? — позвал Адолин. — Не волнуйся, они до тебя не доберутся. Я защищу тебя. Я...

— Не говори такие вещи, — прошипела она.

— Что?

Адолин провел рукой по волосам.

— Просто не говори, — ответила Шаллан, задрожав.

— Тот человек, который это сделал, который вытащил тот рычаг, теперь мертв, — сказал принц. — Ты о нем волнуешься? Его отравили до того, как мы смогли получить ответы, но мы уверены, что это был человек Садеаса. Тебе не нужно беспокоиться на его счет.

— Я буду беспокоиться о том, о чем захочу. Меня не нужно защищать.

— Но...

— Не нужно! — повторила Шаллан. Она глубоко подышала, успокаиваясь, а затем потянулась и взяла молодого человека за руку. — Меня никогда не запрут снова, Адолин.

— Снова?

— Не важно. — Шаллан подняла руку и переплела его пальцы со своими. — Я ценю твою заботу. Вот что имеет значение.

«Но я не позволю ни тебе, ни кому-то другому обращаться со мной как с вещью, которую можно спрятать. Никогда, никогда больше».

Далинар открыл дверь в гостиную, пропустив вперед Навани, и последовал за ней в комнату. Навани казалась спокойной, ее лицо походило на маску.

— Дитя, — произнес Далинар. — Я вынужден обратиться к тебе с непростой просьбой.