Слова в Великий пост

Минятий Святитель Илия

Когда Он в вертограде начал печалиться и тосковать, то не от того, что предвкушал страдания и смерть Свою, но от того, что предвидел неблагодарность нашу. Не тягость крестная, о которой Он помышлял, а тяжесть наших грехов, которые Он, как Бог, все предвидел, вот они–то и вызвали в Нем болезнь кровавого пота. Мне кажется, что Он так говорил. Иду Я искупить людей, коим следовало бы вечно мучиться во аде; и когда искуплю их столь великими страданиями, таким подвигом на кресте, столь много пролитой кровью, то вновь увижу в этих искупленных Мною людях одного, как Иуду, по своему сребролюбию, Меня продающего, другого, как Петра, клятвами и лжами от Меня отрекающегося, иного, в угоду толпы людской или сильных мира сего Варавву Мне предпочитающего, иного, угодливостью греховной плоти своей Меня уязвляющего, и всех вообще всяким грехом вновь жестоко Меня распинающих. «Кая польза в крови Моей..?» (Пс. 29:10). От тех же самых людей, по любви к которым Я распялся, Я вновь буду к кресту пригвождаться. О, «коя (же) польза в крови Моей..?» Она будет уничтожаться в алтарях неблагоговейными священниками, будет презираться не причащающимися ей мирянами, будет хулима на торжищах, распутиях, в корчемницах и на всех путях житейских; хулима всеми людьми, от малых до великих. О, кая [же] польза в крови Моей. Я Ужели и впредь в церквах христианских будут воспоминаться страдания Мои только, как простая история, ужели и впредь крест Мой будет только, как бы неким театральным зрелищем, коим только услаждаются люди? За кого же пострадал Я? За кого же Я умер? За людей неблагодарных, кои Моего благодеяния или не признают, или совсем не хотят. О, «кая (же) польза в крови Моей?!» Вот почему так «прискорбна есть душа Моя до смерти».

Конечно, христиане, это неблагодарность, превышающая всякое сравнение.

Умер царь Скифский по имени Перисаид, оставив по себе трех сыновей. Желание каждого быть государем вовлекало их в смертоносную брань. Для разрешения спора решили они избрать судьей царя Фракийского, который был другом их отца и решению которого они

дали клятву покориться. Тот начал придумывать способы к их примирению и надумал нечто удивительное. Приказал он вырыть тело их отца и повесить на дереве, потом призвал трех братьев и сказал им: «Тот, кто из вас выстрелит из лука в это мертвое тело и кто крепче в него ударит, тот и пусть будет царем». Первый сын взял лук, натянул стрелу, наметил и выстрелил, а потом и другой. Не видите ли в этом неблагодарности, бесчеловечия, жестокости таких сыновей? Но вот пришел и третий сын, взял и приготовил стрелу; но видя, во что ему придется стрелять, исполнился трепетом и, опустив лук из рук своих, сказал: «Я не желаю таким способом стать царем; я лучше откажусь от царства, чем пущу стрелу в тело отца моего». Теперь что же сделал судья? Он именно этого третьего сына и избрал царем.

Вот это же я хотел бы сделать с неблагодарными, жестокосердыми, бесчеловечными детьми. То, что вы видите, есть мертвенные останки общего Отца нашего, умершего на древе крестном. Возьмитесь за стрелы, испустите их на Него, уязвите имя Его, прибавьте Ему ран, если еще осталось свободное место для них на теле Его. Увы! Здесь уже не два сына, а много находится стреляющих в Него. Чья это первая стрела, уязвляющая главу Его? Это стрела дьявольской гордости, стрела непокорного и ненаказанного тщеславия. Чья это другая, вонзающаяся в Его ребра? Это стрела памятозлобия и братоненавистничества. Чья третья, пробивающая Его руки? Она происходит от грабежа и обид. А это чьи многочисленные остальные стрелы, которые вонзились и облепили все пречистое тело Его? Это стрелы плотских грехов, кои содевают и мужчины, и женщины, и малые, и старые. А кто может исчислить тьмы других стрел греховных, падающих как град, стрел осуждения, всякого коварства, криводушия, злословия! Подойдите, подойдите, стреляйте, исполняйте ваше желание на бездыханном теле Отца вашего, придите вы, дети, в лютости и жестокости превосходящие зверей! Найдется ли кто имеющий сердце человеческое, любовь сыновнюю? Найдется ли кто, найдется ли такой, который пожалел бы Его? Не стал бы уязвлять? Найдется ли такой? Едва ли найдется… И где слышна такая неблагодарность. Чтобы сын уязвлял отца, да еще мертвого? А вот вы, христиане, снова распинаете Распятого…

О, душа нашего доброго Отца, Божественного распятого нашего Иисуса! Что ты на все это говоришь? «Отпусти им; не ведят бо что творят» (Лк. 23:34). Да, сладчайший Иисусе, отпусти им в сей час. Да будет дано всем прощение — может быть, хоть раз они усмотрят свой грех и исправятся. «Отпусти им!» Итак, да будет прощение, прощение! Но пусть же прекратятся стреляния, остановятся грехи, явятся знамения покаяния — хотя один вздох, одна слеза!

Сердце Иисуса моего, что ты говоришь? «Отче, отпусти им!» Сердце грешника, что ты отвечаешь? «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии си» (Лк. 23:42). Аминь.

Период третий

Слово в первую неделю поста. О смерти

«Глагола ему Филипп: прииди и виждь» (Ин.1:46)

Если вера в небесные догматы рождается более от слуха, чем от видения, то вера в земные явления рождается скорее от зрения, чем от слуха. «Прииди и виждь» — стоит только прийти и увидеть, чтобы уверовать. Но из всех явлений, в которые мы тем тверже веруем, чем яснее их видим, есть одно, в которое мы трудно верим, хотя и часто его видим. Мы живем в суетном мире, как бы в юдоли плачевной, где каждый день видим жалкий конец временной жизни и страшное владычество всеукрощающей пагубной смерти. Мы всегда и везде видим смерть, мы видим ее во всякое время, во все дни года и в каждый час дня. Видим ее на всех возрастах — на юности, старости и даже самом преддверии жизни; видим ее на каждом месте — на суше и на море, в скромных домах бедняков и роскошных чертогах богачей, в высоких дворцах царей и сильных мира. Вся эта вселенная, обиталище немногих живых, есть гроб бесчисленных мертвецов. Мы то и дело или умираем, или хороним мертвецов, так что или другие оплакивают нас, или мы — других. Мы ничего не видим так часто, как смерть, но и ни во что так же трудно не верим. Мы видим, как умирают другие, но не верим, что умрем и мы; мы признаем, что смертны, однако делаем то, что свойственно бессмертным. Итак, мы впадаем в двойное заблуждение, ибо, надеясь на бессмертие, живем в грехе и как грешники умираем, чтобы вечно мучиться. Двойная потеря — и надежды, которую мы теряем, и спасения, которого не приобретаем. Но, о суемудрый человек, «кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти» (Пс.81:49)? Ты родился, чтобы умереть. Одно только могло бы освободить тебя от смерти — если бы ты совсем не рождался. Если не веришь останкам, которые видишь, если не веришь могилам, на которые ступаешь, поверь тому, что я скажу тебе сегодня. «Прииди и виждь». Прииди, чтобы видеть две ужасные истины. Во–первых, нет ничего столь бесспорного, как смерть, — ты непременно когда–нибудь умрешь. Во–вторых, нет ничего столь неопределенного, как смерть, — ты не знаешь времени, когда умрешь. Горе мне, я должен умереть! О, какая ужасная вещь! Но я не знаю, когда умру, — это еще ужасней! Вникни получше в эти два обстоятельства, о христианин, и, следуя моему слову, со вниманием «прииди и виждь».

1.

Первая истина, которую неложно подтверждает наш ежедневный опыт, заключается в том, что все мы непременно умрем. Мы это видим, признаем, но не хотим этому верить. Причина заключается в том, что мы хотим жить вечно и надеемся на то, чего желаем; не хотим никогда умирать и отвращаемся от того, чего не желаем. Я говорю, это великое заблуждение, в силу которого сильная любовь к жизни уничтожает всякую мысль о смерти. Но «прииди и виждь». Я не приглашаю тебя прийти в усыпальницы покойников, увидеть в тех мрачных могилах нагие кости, безобразные черепа, отвратительную землю и отсюда увериться, что смерть есть в действительности, и узнать, что увядает цвет этой временной жизни. Нет, не нужно раскрывать могилы, чтобы увидеть останки мертвых. Растворим лучше врата рая — туда и «прииди и виждь», чтобы понять то, в каком ты заблуждении теперь находишься.

Бог создал Адама и Еву, поселил их в раю сладости, чтобы они радовались его красотам и питались его плодами. В испытание их послушания только от одного дерева запретил им вкушать — от древа познания, на котором начертал смертный приговор. Все прочие деревья, сказал Он им, в вашей власти, берегитесь только, не вкушайте от этого, ибо Я решил, что как только вы протяните к нему руку, тотчас умрете. «От древа… еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него; а в оньже аще день снесте от него, смертию умрете» (Быт.2:17). Но Ева первая протянула руку, взяла плод, съела сама и подала Адаму, своему мужу. Остановись, Ева! Что ты делаешь, Адам! Разве вы не слышали Божьего определения? Разве вы не видите смерти около дерева? Они слышали, видели и, однако, вкусили. Неужели они были так неразумны? Да, ибо их ввел в заблуждение лукавый змий. Пусть Бог определил, сказал он им, не думайте об этом. Пусть будет здесь, в этом дереве, смерть, совсем не бойтесь ее, ешьте, вы не умрете — «не смертию умрете» (Быт.3:4). Странное дело! Бог им говорит, вы умрете, и они не верят. А дьявол говорит, не умрете, и они верят. Видят перед своими глазами смерть и не боятся ее; что же это такое? Это поистине дьявольское наваждение! Наваждение, бывшее причиной их крайнего бедствия! Введенные в заблуждение, они, думая о бессмертии, умерли и разом потеряли рай, благодать, славу, бессмертие и Бога. Так же заблуждаешься и в такое же бедствие впадаешь и ты, христианин. Ты каждый день видишь смерть, видишь ее и на улицах, и в доме твоем, видишь на чужих и на родных, на взрослых и детях, старцах и юношах. Ты похоронил отца или сына; закрыл глаза жене своей; оплакал друга, видишь, как умирают все, и не веришь, что и ты умрешь! Кто обманывает тебя? Тот же, кто обманул Адама и Еву. Это дьявол тайно говорит в сердце твоем: «Не умреши». И еще хорошо, если бы ты был молод, во цвете юности, или был мужчиной, полным сил, или был совершенно здоров и крепок. Но ты болен и отягчен тысячью страданий. Ты стар и одной ногой ступил уже в могилу, и одной лишь на земле; ты живой труп, смерть висит у тебя на шее, и ты все же не боишься смерти? Кто обманывает тебя? Дьявол, который говорит тебе: «Не умреши». Адам был сотворен бессмертным и еще имел некоторое право не бояться смерти; Адам еще не видел ни на ком смерти. Нет поэтому ничего странного, если он думал, что не умрет. Но ты смертен, ты видел других умершими, и надеешься на бессмертие. Кто обольщает тебя? Дьявол, который говорит тебе: «Не умреши». На словах и ты признаешь это, что умрешь, но сердцем все–таки веришь и надеешься, что никогда не умрешь. Эта уверенность омрачает тебе ум, и ты не видишь угрожающей тебе великой опасности. Эта надежда всегда живет в тебе и побуждает тебя верить, что и завтра проживешь так же, как прожил сегодня. Настоящее уверяет тебя в будущем. Жизненный путь кажется тебе долгим, и ты не видишь его конца, количество дней — великим, и ты не видишь последнего дня; живя сейчас, ты веришь, что будешь жить всегда. Кто тебя обманывает? Дьявол, который говорит тебе: «Не умреши». Это непременно так. Ведь, если бы ты думал о смерти, оставил бы корыстолюбие, обиды и грабеж, сочувствовал бы врагу, перестал бы осуждать, раздавал бы милостыню, ни с кем другим так часто не встречался бы, как с духовником; твой взор был бы обращен не на землю, а на небо. Ты думал бы только о душе, Боге и рае. Но об этом мало думаешь ты, приближающийся к концу своей жизни, еще меньше думает тот, кто находится еще в середине ее, очень мало или совершенно не думает тот, кто еще только начинает жить. Все, значит, унаследовали от своих прародителей старую ошибочную привычку — видеть смерть, но не бояться ее. «Не умрете».

Да, живите, живите, радуйтесь, будьте спокойны, вы не умрете, как прочие люди, вы другой природы, вы созданы из другой персти. Вы получили золотую грамоту от Самого Бога в том, что Он дарует вам бессмертие. Вы заключили условие со смертью, что она никогда не придет взять вас, как говорит пророк Исаия: «Сотворихом завет со адом и со смертию сложение» (28:15). Не умрете. Слепые, вы говорите ложь; прельщенные, вы надеетесь на пустое! «Положихом лжу надежду нашу» (Там же). Вы люди — значит, умрете, — «вы же яко человецы умираете, и яко един от князей падаете» (Пс.81:7). Вы подняли в мире такой шум, чтобы создать себе бессмертную славу, но слава ваша, как молния, рассеется. Вы отягчили душу свою грехами, чтобы разбогатеть, но вы нагими сходите в землю, а ваше богатство переходит в чужие руки. Вы настроили себе высоких хором, а обиталищем вашим будет мрачная могила. Вы обидели бедных, чтобы безмерно расширить свою недвижимость, а вам остаются только четыре аршина земли, чтобы вырыть могилу. Где же слава, где власть, где нега и услада прошлой жизни? Все тень, все прошло. Видали ли вы, как летает птица в воздухе? Остается ли какой–нибудь след на ее пути? Видели ли корабль, плавающий в море? Оставляет ли он какой–нибудь след после себя? Видели цветы, растущие на земле? Остается ли от них хоть листок? Видали ночное сновидение? Остается ли что–нибудь к утру? То же самое представляет собой и наша жизнь, по выражению Григория Богослова: «Сон неустойчивый, видение, которого нельзя запомнить, след птицы летящей, судно на море, не оставляющее следа, цветок, на время появляющийся и вскоре тлеющий». Одно только имя остается, имя редко хорошее, а по большей части — худое; имя, которое поносят обиженные бедняки, обманутые друзья, даже сами наследники, ради которых вы впали в мучения. Пусть сатанинский змий говорит «не умрете», — но «вы же яко человецы умираете, и яко един от князей падаете». Нет ничего столь бесспорного, как смерть, все остальное обманчиво. Ты хочешь отправиться путешествовать; неизвестно, подвергнешься ли ты опасностям, или же благополучно возвратишься. Ты хочешь разбогатеть, но неизвестно еще, может быть, навсегда останешься нищим. Хочешь добиться почестей, но неизвестно, достигнешь ли желаемого. Дешево или дорого будет все, неизвестно; будет война или мир, тоже неизвестно. Нет ничего твердого, ни доброго, ни худого. Все, что ты видишь, на что надеешься, непрочно. Прочна одна лишь смерть. Хочешь или не хочешь, ты непременно умрешь. «Земля еси, и в землю отыдеши» (Быт.3:19). Это естественное бедствие неустранимо. «Лежит человеком единою умрети» (Евр.9:27). О смерть, смерть, как ты горька! Амаликитский царь Агаг был побежден в битве и впал в руки израильтян. Было определено, что он своей кровью заплатит за великий разгром, причиненный народу Божию. Силой влекомый на смерть, он, весь дрожа, поднял глаза и увидал над собой обнаженный меч, вздохнул из глубины сердца и сказал: «Тако ли горька смерть?» (1 Цар.15:32) Да, горька. Горе мне! Когда настанет тот час, родители мои, братья, друзья, я оставлю вас! Жена моя, дети, больше вас не увижу. Дома мои, недвижимость, богатства, тщетные труды мои, теперь я вас теряю. Достоинство, честь, успех, услада, теперь я лишаюсь вас! Мир, ты исчезаешь из моих очей; жизнь, как ты сладка; смерть, как ты горька! Вот мне предстоит умереть. О чем я думаю? Я — персть, чем же я горжусь? Зачем я стараюсь теперь приобретать, если все это я когда–нибудь оставлю? Почему требую так многого в мире, если я в мире не вечен. Зачем так забочусь о своей временной жизни и совершенно не забочусь о бессмертной душе? Мне предстоит умереть? Значит, нужно позаботиться о том, чтобы хорошо умереть. Боже мой, скажи мне мою кончину; Боже мой, скажи мне, сколько времени мне еще остается жить, чтобы я приготовился, — «скажи мне, Господи, кончину мою и число дний моих» (Пс.38:5). Это совершенно неизвестно. Я знаю, что умру, но не знаю когда. Этого я не знаю, и Бог, Который открыл мне столько таинств, не открыл мне часа смерти. Наоборот, Он очень заботливо скрывает его от меня, устрояя этим мое спасение, дабы я не знал времени смерти и всегда был готов к ней. В Экклезиасте Он говорит мне: «Не разуме человек времене своего; якоже рыбы уловляемы во мрежи зле, и аки птицы уловляемы в сети; якоже сия, уловляются сынове человечестии во время лукаво, егда нападет на ня внезапу» (9:12). В Евангелии Он повторяет это: смертный час идет, как вор, т. е. в то время, когда мы не ждем его; поэтому мы должны бодрствовать — «сего ради… будите готови… бдите» (Мф.24:42 и 44). Как страшна эта неизвестность смертного часа, о христианин! «Прииди и виждь».

Разрешим сначала одно недоумение, с которым обращается к нам Василий Великий, обосновав его на Божественном Писании. «Смерть наступает, — говорит он, — когда приходит конец жизни, указанный для каждого праведным судом Бога, взирающего вперед для пользы каждого из нас». Ведь Бог определил долготу жизни для каждого человека и дал ему известное число лет. Он положил границу, которую никто не может преступить, не может прожить больше указанного или меньше. В таком случае смерть не была бы неизвестной — она могла бы наступить только в определенное Богом время. Но слова Василия имеют другой смысл. «Прииди и виждь», чтобы понять их.

Чем больше масла мы вливаем в лампаду, тем дольше она должна гореть — ни больше, ни меньше. Когда истощится масло, лампада гаснет. Но если лампада опрокинется и прольется масло или если подымется сильный ветер, даже если кто подует, светильник может погаснуть и раньше времени. Устрани от лампады все опасности, и она будет гореть, доколе будет оставаться хоть одна капля масла. Точно так же мы, естественно, должны жить столько лет, сколько нам дал Бог, — ни больше, ни меньше. И действительно, если мы будем жить, как того требует природа, смерть настанет, когда исполнятся годы, указанные Богом. Вот до сих пор справедливы слова небоявленного учителя «смерть наступает, когда приходит конец жизни». Но сколько опасностей подстерегает нашу жизнь? Бог создал тебя человеком здорового сложения, и естественно ты можешь прожить сто лет. Но кутежи, пьянство, обжорство, непотребство, труды и заботы, печаль и уныние, столько болезней и страданий разве не отнимают у тебя полжизни? Ты естественно можешь прожить много лет, но разве не можешь насильственно окончить жизнь преждевременно? «Прииди и виждь». В силу Адамова греха в мире воцарилась смерть, но воцарение ее было насильственно. Разрушив законы природы, она тотчас стала действовать с насилием. Так как Бог с радостью «призре… на Авеля и на дары его; на Каина же и на жертвы его не внят» (Быт.4:4–5), зависть дьявола разожгла зависть и среди братьев. Каин позавидовал Авелю и убил его. Таким образом, Авель умер раньше Адама, сын — раньше отца, юноша — раньше старца; это значит — раньше естественной в мире появилась насильственная смерть. Какое зло вызвала в мире зависть дьявола! «Дьявол, услышав, что человек возвратится в землю, — говорит Златоуст, — постарался устроить зрелище более скорбное: зрелище сына, умирающего прежде отца, брата, убивающего брата, — зрелище безвременной и насильственной смерти».

Естественно следовало бы, чтобы Авель сначала похоронил Адама, сын — отца, юноша — старца. Но смерть не следует природе, употребляет насилие, наступает преждевременно. Многие должны были умереть естественной смертью в дряхлой старости, но скольких похитила насильственная смерть еще в юности! Скольких потопило море, скольких попалила молния, скольких похоронило землетрясение, скольких унесла безвременная и внезапная смерть! Попробуй сберечь жизнь от всех этих опасностей, и тогда не бойся смерти «до исполнения предела жизни». Но как сберечь ее, если будущее сокрыто и глаз твой не может видеть его? Жалкий человек, ты остерегаешься от врагов и умираешь от друзей, боишься моря и тонешь в озере, боишься неба (молнии), и зло постигает тебя на земле. Ты остерегаешься явного, что видишь, а тайное, что не видно, как устранишь? Легко обезопасить себя от оружия и козней вражьих, потому что слышишь угрозы и страх оказывает свое действие. Но как обезопасить себя от яда, которым тайно может тебя напоить или неверная жена, чтобы выйти за другого, или бесчеловечный твой сын, чтобы поскорее получить твое наследство, или предатель слуга твой, подкупленный врагами? О, так многочисленны козни человеческие! Велики бедствия! Счастье ненадежно, внезапное неожиданно, случайности часты. Оберегайся сколько угодно с той стороны, откуда боишься; но смерть придет на тебя откуда не ждешь. «Прииди и виждь». Сын Гедеона, Авимелех, чтобы получить всю власть над Израилем, после смерти отца убил своих семьдесят братьев в один день и на одном и том же камне (как говорит Божественное Писание), и только самый младший брат Ионафан спасся, скрывшись от смерти. Авимелех воевал против братьев, победил и сел на престоле. Братоубийственный тиран утвердился на престоле, но боялся всего. Он боялся молодого Ионафана, который искал удобного случая, чтобы отомстить за кровь семидесяти братьев; боялся всего народа, который за его тиранию питал к нему отвращение, как к зверю. Он сюда усиленно смотрит, с этой стороны оберегает себя оружием, отсюда ждет смерти, он стоит настороже, но смерть пришла с другой стороны, и ее он не избежал. Откуда? С той стороны, которой он не боялся и не остерегался. Когда он хотел подложить огня, чтобы поджечь башню, какая–то женщина бросила мельничный жернов и сокрушила ему голову. Он упал на землю при последнем издыхании и с гневом в сердце призывает своего служителя. «Скорее, — говорит ему, — извлеки свой меч и отрубу мне голову, чтобы не умереть мне с позором, что такого мужественного убила какая–то женщина». Так Авимелех был убит и похоронен. И на могиле его я надпишу то, что изрек Святой Дух: «Не разуме человек времене своего» (Еккл.9:12). Человек не знает, как, когда и где он умрет. Как неожиданна эта смерть! И поэтому как она страшна! Жалкий, жалкий грешник, а что если придет смерть, когда ты ее совершенно не ждешь, придет с той стороны, где ты ее и не подозреваешь, и застанет тебя с блудницей на постели, с чужой женой в объятиях, с руками, полными крови бедных, с совестью, отягченной столькими неправдами, с сердцем, отравленным ненавистью, застанет — и ты не сможешь позвать духовника для исповеди и священника для причащения, если найдет тебя совершенно неисправившимся? Несчастный грешник, что будет тогда с тобой? Потерять жизнь, это еще не великая беда, ибо ты должен когда–нибудь умереть; потерять какую–либо вещь не велик убыток, ибо не в вещи заключается твое спасение, но потерять вместе и душу, и спасение! Где слезы, чтобы оплакать такое несчастье! И среди такой опасности, как ты спишь беззаботно, как ходишь без попечений, как живешь без покаяния, как не подумаешь об этом хоть раз?!