Слова
Шрифт:
Не во всех ли реках одно течение — книзу? Не один ли закон морям, чтобы их связывали берега? Не один ли путь у пылающего огня — частыми порывами подниматься кверху? Однако же есть река, которая пересекает горькое море и остается рекой; одна вода не смешивается с другой, и мореходцы, приближая корабль к току, поспешающему к суше, почерпают из моря сладкое питие. Видел я эвбейский быстрый пролив — этот узкий проход и незамкнутый ключ моря, видел, как он неистовствует в своих возвратных течениях. Море прибывает и течет обратно назад. Океан то удаляется от земли, то опять поспешными волнами вторгается на сушу; и на киммерийских берегах то поле, то море. Но есть и другой поток — пламень огненный, если справедливо, что из утесов Этны извергается эта невероятная водотечь, — огонь–река, и несоединимое соединено по воле Христовой.
Могу и в малом указать подобные чудеса. В числе плодов есть так называемый воловий рог. Он один суше всего произращаемого
Сие производит природа; выслушай же, чего домоглось искусство. Скворцы говорят подобно человеку, подражая чужому голосу, который они переняли, видя в зеркале изображение из дерева выточенного скворца и слыша человеческий голос промышленника, спрятавшегося за зеркалом. И ворон также крадет звуки у человека. А когда нарядный и кривоносый попугай в своем решетчатом доме заговорит по–человечески, тогда он обманывает даже слух самого человека; коням вешают канаты, и поверх их ходят кони. Степенный медведь ходит на задних ногах и, как умный судья, заседая на судейском месте, держит в лапах (как можно подумать) весы правосудия; и зверь представляется одаренным умом. Человек научил его тому, чему не научила природа. Видал я также укротителя зверей, который сидит на хребте у могучего льва и рукой укрощает силу зверя. Он держит бразды, а бегущий лев, забыв свою ярость, повинуется господину и ласкается к нему. Видел я также тяжелого и великорослого зверя с большими зубами; мальчик Инд сидит на нем и небольшим бодцем заставляет его идти, как корабль, поворачивая туда и сюда тело сильного слона. Бесстрашен был тот, кто первый умыслил укротить зверя, наложил ему на выю ярмо и повез огромную колесницу.
Но ты зверям приписываешь больше, нежели человеку, если соглашаешься, что принуждение препобедило природу в зверях, а люди не могут быть обучены добру, имея даже у себя помощником слово. Как же ты, невежда, до такой степени оскорбляешь творение великого Бога? Кто бывал таким ненавистником собственного своего рода? Но не такова мысль у меня, который рассуждаю здраво. Напротив того, знаю мужей и жен, которые и помыслами небесны, и телом непорочны. Все различие между ними в членах, а добродетели у тех и у других общие, и общий путь к славной жизни. Все преимущество в усердии, и то дает труд. Но твой ум не верит отрекшимся от супружеских уз; даже, думаю, он не не верит, но ты бежишь из страха и между тем забываешь о стольких невыгодах супружеской жизни.
Сие заповедую тем, которые близки только к небошественным; а ты, девство, заботься о том, чтобы оградиться тебе отовсюду и хорошо утвердиться в Боге, стать совершенной жемчужиной между камнями, денницей между звездами, голубицей между пернатыми, маслиной между деревьями, лилией в полях, благотишием в море. Ты, дева, презрев весь мир и все приятности жизни, стань подле светозарного Христа и, взявшись рука в руку, введи Его в свой брачный чертог, исполненный утех, веющий сладостями и благоухающий; к небесным мирам примешай твое собственное миро; к излиянным здесь неизглаголанным желаниям любви присоедини и свою любовь, к красоте присовокупи красоту, к сокровенной — сокровенную, к светозарной — светоносную, чтобы Христос стал благим любителем славного твоего образа, чтобы Христос стал твоим женихом, чтобы Христос открыл покрывало, с радостью увидел достойную по красоте невесту, которая украшена добрыми жемчужинами, сидит на богато убранном седалище, высоко держит голову, чтобы столько прекрасную соделал Он еще более привлекательной, чтобы Христос тебя, исполненную радости, ввел в Свои обители, предложил тебе брачную вечерю среди великих нескверных ликов, при небесных песнопениях увенчал главу твою вечно цветущими приятностями, поставил перед тобой чашу сладкоухающего пития, показал тебе тайны премудрости, подобия которой видим мы здесь в зеркале, и открыл истинный свет твоему непокровенному уму, когда грубые тела уступят место духу, а тела воздушные получат нестареющуюся жизнь.
Мы же, любезные юноши и девы, питающие в себе непорочную любовь к Царю, воспоем брак небесного Бога, возжегши светильники — сии подобия Божественного света, светильники неугасимые, духовные, которые делаются непрестанно более и более светлыми от чистых дел и помыслов высоких, даже небесных.
Приди же к нам, милосердая, и милисерда будь к нам, чистая Троица, из Единого сочетавающаяся во Едино, Ты, Которая и ныне озаряешь светлые очи, а впоследствии еще светлее будешь озарять просветленных Тобой, Ты единый Бог — из Родителя через Сына в великом Духе совершенное Божество, покоящееся в Совершенных.
К девам
Дева, невеста Христова, прославляй своего Жениха, непрестанно
Положим, что похвально для тебя и супружество, но выше супружества нерастленность. Супружество — уступка немощи, а чистота — светлость жизни. Супружество — корень святых, а чистота — их служение. Ее и древле уважали в установленные тому времена, например: Адам в раю, Моисей на горе Синае, отец Предтечи Захария, служа во храме. Супружество — корень и богоугодного девства, однако же оно закон плоти и раболепство плотскому похотению. Когда имели силу Закон, и сени, и временные служения, тогда и супружество, как нечто детское, удерживало за собой первенство; когда же буква уступила, и заменил ее дух, когда Христос, родившись от Девы, пострадал плотью, тогда воссияла чистота, и она отсекает мир, из которого с восшедшим Христом должно нам преселиться в горнее.
Доблестно шествуй, дева, на гору, спасайся в горних, не озирайся на Содом, чтобы не отвердеть в соленый столп. Естество плоти не должно слишком тебя устрашать, но не будь и отважна чрез меру, чтобы не сбиться тебе с дороги. Искра зажигает солому, а вода утишает пламень. У тебя много врачевств чистого девства. Водружай себя Божиим страхом, истощай постом, бдением, молитвой, слезами, сном на голой земле и всецелой любовью к Богу, которая при истинном направлении усыпляет всякое желание, чуждое горним. Падшего восставь, претерпевшему кораблекрушение окажи милость, а сама совершай благополучное плавание, распростерши ветрила надежды. Падают не те, которые пресмыкаются долу, но которые несутся горе. У немногих истаевают крылья, полет же многих благоуспешен. Пал Денница, но небо населено ангелами; предателем стал Иуда, но одиннадцать учеников соделались светилами.
Только всецело храни себя чистой, дева; не оскверняй пречистого Христова хитона. Пусть око твое будет целомудренно, язык девствен, ни ум, ни смех не блудодействуют, ноги не ходят бесчинно. Невымытую свою одежду и непричесанные волосы цени выше жемчужных и шелковых уборов. Прекрасный цвет — румянец стыдливости; великое убранство — бледность; прекрасная ткань — увенчаться всеми добродетелями. Пусть другая обезображивает образ Божий притираниями, делается одушевленной картиной, безмолвным обвинителем внутренних пороков; а ты умертви в себе, сколько можно, и то благообразие, какое имеешь, сияй же красотой души, которая находит для себя украшения в Боге. Убегай взора мужчин, даже, когда только можно, и целомудренных, чтобы не уязвить другого и самой не быть уязвленной от насмешливого велиара. Не порабощай очей очам, не привлекай слова словом, и ланиты твои да не подают смелости ланитам другого. Не вкушай плодов осужденного древа, чтобы змий не удалил тебя от древа жизни. Послушайся меня, дева: не живи вместе со своим попечителем, имея женихом Христа, Который ревнует о твоей чистоте. Для чего тебе, бежав плоти, опять возвращаться к плоти? Не всякому мужчине вместительна твоя простота. Как роза окружена шипами, так ты окружаешь себя многолюдством и ходишь поверх лукавых сетей.
Кто снаряжает брачное ложе, а кто предает погребению жениха; один стал отцом, а другой внезапно обесчадел. Как тяжелы муки рождения, иногда неразрешимые! Как мучительна ревность супруга, который боится, чтобы не похитил кто–нибудь любовь его супруги! Легко ли воспитывать, учить детей и потом видеть к себе неуважение, получить за труды горькое возмездие! Но у тебя одна забота — взирать непрестанно к Богу. Тебе нужны небольшой кусок хлеба и тесный кров. А искуситель и через это вводил в искушение Христа, когда Христос взалкал, а он просил обратить камни в хлебы. Не подвергнись же ради сего чему–нибудь постыдному. Не будь хуже птиц, которые везде находят себе готовую пищу. По вере твоей не оскудеет у тебя елей в чванце и ворон препитает тебя, как Илию в пустыне. Смотри, как Фекла спаслась от огня и зверей, как великий Павел охотно терпел голод и стужу, чтобы ты, дева, научилась взирать к единому Богу. Бог умел и тысячи людей пропитать в пустыне. Красота увядает, слава скоротечна, богатство — неверный поток, владычествовать дается немногим. А ты избежала утех обманчивого мира, с радостью вступила во Святая Святых и вечно будешь ликовствовать с ангелами, заняв лучшее место между сынами и дщерями.