Словацкие сказки. Книга 1

Добшинский Павел

Шли, шли, видят старик на камне сидит. Одну ноздрю заткнул, в другую дует и дует.

— Ты зачем дуешь?

— Зачем дую? Видите, там на горе ветряная мельница? Я в одну ноздрю дую, чтоб молола. А кабы дунул в две ноздри, ее бы в щепки разнесло.

— Бросай с мельницей забавляться, пойдем с нами счастья искать.

Согласился мужик. Пошли все вместе.

Шли они, шли и до турецких земель добрались и там, перед самым главным турком свои фокусы стали показывать. Паша в награду позвал их с ним отобедать.

За столом наши друзья знай себе бахвалятся, будто с детства только токайское вино пьют, и потому всё на свете умеют. Захотелось жене паши хоть капельку этого

вина попробовать.

— Эка невидаль, токайское вино, — говорит охотник, — мы еще из-за стола не вылезем, а мои люди его вам на стол поставят!

— Что ж, — покачал головой паша, — хотел бы я поглядеть, кто сможет так быстро сбегать на Токайскую гору.

Охотник отвечает:

— Да, хоть сейчас!

— Хорошо. Коли к обеду на столе будет бокал токайского вина, вы получите столько золота, сколько сможете унести. А нет — голова с плеч, — молвил паша твердо.

Ладно. Быстроногий одним прыжком перенесся в Токай. А обратно что-то не возвращается. Жена паши разгневалась, хочет уйти.

— Ну-ка, глянь, где он задержался! — крикнул охотник Остроглазому.

Глянул тот, видит — спит Быстроногий на подгорьи под развесистой грушей. Схватил Остроглазый свой лук и сострелил грушу. Упала она спящему прямо на нос. Тот проснулся и вот он уже у стола, подает жене паши бокал вина. Выпили паша с женой токайского. Видно, крепко им вино в голову ударило, потому что в подвал за золотом отправили с нашими героями своего слугу. Что-то долго слуга назад не возвращается. Послал за ним паша солдата.

— Беда стряслась, мой паша! — бежит солдат. — Заперли они слугу в подвале, а потом силач обмотал весь подвал цепями и вместе со всеми сокровищами утащил на свой корабль. Вон они плывут.

Вскочил паша на ноги, за ним солдаты поспешили на самый свой быстрый корабль и вдогонку за беглецами пустились. Вот-вот настигнут.

— Ты что же, старик? — говорит охотник Дуйветру, — докажи, что и ты недаром кашу ешь!

Устроился старик на корме, одной ноздрей дунул в свои паруса, другой — на корабль паши. И отлетел турецкий корабль верст на десять! Паша чуть не лопнул от злости! А друзья благополучно добрались до своей страны. Разделили золото поровну и живут-поживают по сей день, коли еще все богатство не истратили.

Берона

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, за красным морем, за дубовой скалою, где свет досками обшит, чтобы туда земля не сыпалась, жил-был король. И был у того короля сад, а в саду дерево, которому по красоте нет во всём мире равного.

Дает ли это дерево плоды или даст когда-нибудь, это никому неведомо. Но узнать охота, особенно королю. Кто к нему в королевство ни заглянет, сразу ведёт король к дереву, чтобы поглядел и сказал, когда, по его разумению, и какие плоды оно принесёт. Только ни свои, ни чужеземцы сказать того не могли.

Пришлось королю созвать со всего государства садовников, отгадчиков и мудрецов, чтобы те определили, когда и какими плодами покроется дерево. Сошлись, уселись, долго глядели, но ответить так никто из них и не сумел.

Как вдруг появляется старенький старичок и говорит:

— Какие плоды родит это дерево,

никому из нас знать не дано. Ибо нету больше на всём белом свете таких деревьев. Но я расскажу, что слыхал, когда ещё совсем мальчонкой был, от одного старика и до сей поры никому не говорил. Это дерево каждую ночь ровно в одиннадцать покрывается почками, в четверть двенадцатого расцветают цветы, без четверти двенадцать созревают золотые плоды, а в двенадцать кто-то, а кто — не знаю, их обрывает.

Старичок умолк, а король вскричал громким голосом:

— Эге, надо проверить, так это или не так. А коли всё правильно — золотые плоды сорвать. Дерево-то мое, ведь оно в моём саду растёт! Кто за это нынче же возьмётся?

— Я возьмусь! — отвечает королю старший сын.

На том и порешили, что пойдёт он караулить золотые плоды этой же ночью.

Наступил вечер. Отправился старший сын в сад, набрал с собой вина да мяса жареного и расположился поудобнее. Сидит, на дерево поглядывает, ждёт что будет. Но всё было тихо, даже листок не шелохнулся. Пробило одиннадцать и дерево вдруг покрылось почками. Пробило четверть двенадцатого, лопнули почки и появились прекрасные цветы. Пробило половину, и цветы превратились в блестящую завязь. Завязь стала на глазах расти, и в три четверти двенадцатого дерево покрылось красивыми золотыми яблоками. Разинул королевич рот, наглядеться не может. Хочет яблоки сорвать, только шаг к дереву шагнул, вдруг гром грянул, молнии засверкали, тучи собрались, дождь полил. Дунуло на него сонным ветром, он уснул и проспал мёртвым сном до самого утра. Проснулся, а дерево уже пустое стоит, золотых яблок нет, как и не было, и кто их в грозу обобрал — неизвестно. Печально побрёл королевич к отцу и рассказал, что с ним стряслось.

— Ну, коли от тебя проку мало, — сказал средний брат, — я пойду! Разберусь, кто ходит к нашей яблоне и схвачу его!

Согласился король.

Стало смеркаться, а средний сын уже в саду под деревом посиживает, мясом да пирогами лакомится. Всюду тишина. Но как пробило одиннадцать, стали на дереве почки лопаться. Ударило четверть двенадцатого, прекрасные цветы расцвели. Пробило полчаса, цветы стали завязью блестящей, а в три четверти всё дерево покрылось блестящими золотыми яблоками. Не стал средний королевич мешкать, влез на дерево, хочет яблоки собрать.

Вдруг, ни с того ни с сего, ожгло его морозом великим. Мрак и тьма опустились на землю, всё льдом покрылось. Ноги у королевича по льду скользят, разъезжаются, упал он с яблони. Тут подул сонный ветер и уснул королевский сын, как убитый.

Утром проснулся, а на дереве пусто. Стыдно ни с чем к отцу возвращаться, да делать нечего. И пришлось всё как есть рассказать.

Королю и чудно и досадно. Уж и не надеется, что кому-нибудь удастся узнать, кто яблоки обрывает и куда потом девается.

Подходит тут к отцу самый младший королевич. Его в доме никто и не замечал, потому наверное что не бахвалился он, как его братья, а только всё на дудке жалобно играл.

— Отец, — говорит, — дозвольте и мне дерево покараулить, как моим братьям, может мне больше повезёт!

— Куда тебе, коли уж братья не смогли! — говорит отец. — Отстань и не надоедай!

Но младший королевич до тех пор просил, пока отец не согласился.

Отправился он вечером в сад и свою дудку прихватил. Неподалеку от дерева остановился и заиграл, только эхо отзывается. Бьёт одиннадцать, дерево почками пошло, а он знай на дудке играет. Ударило четверть, цветы превратились в мелкую блестящую завязь. Завязь растёт, раздувается и в три четверти всё дерево уже блещет прекрасными золотыми яблоками. А королевич играет, да всё жалобней и жалобней.