Словарь Ламприера

Норфолк Лоуренс

— Подумайте сами, — сказала леди де Вир, передавая ему одну из бумаг, — зачем нам ваше соглашение, если у нас есть собственное?!

Это было соглашение, совершенно идентичное тому, которое находилось у него, вплоть до подписей и зубчатого края. Томас де Вир. Франсуа Ламприер.

— Мой сын рассказал вам, что оно означает, — продолжала между тем леди де Вир, но Ламприер лишь недоумевающе смотрел на нее. Речь ее мешалась с воспоминаниями о пьяном шуме Поросячьего клуба, о тошноте, о перевернутом вверх тормашками лице графа и его словах: «… десятая часть… миллионы к нынешнему моменту… навечно…». Было

что-то еще, что-то гораздо большее… Но все ускользнуло от него, утекло, как вода сквозь пальцы. Он не мог вспомнить.

— Четвертый граф был акционером, одним из первых вкладчиков… — Слова падали из пустоты. — … Купцом. Первая экспедиция — вот ключ ко всему, что случилось с ним потом. Это было предприятие во всех отношениях рискованное. — Алиса де Вир раскладывала бумаги по порядку, пока говорила. Она протянула Ламприеру пожелтевшую от времени брошюру с загнутыми углами страниц, и юноша прочитал вслух: «Плавание к берегам Индии и приключения капитана Ланкастера на борту „Дракона“, вместе с „Гектором“, „Сьюзен“ и „Вознесением“. Доподлинное описание».

— Это было первое плавание.

Ламприер кивнул, переворачивая страницы лежавшей перед ним брошюры, читая наугад о тяготах и триумфах экспедиции. Леди де Вир заговорила снова, привычно излагая факты, следовавшие один за другим.

— Сначала вкладчиков было много. Корабли отплыли в тысяча шестисотом году. Все, что им было известно, — за мысом Доброй Надежды лежит неисчерпаемый источник восточных пряностей. Голландские купцы привозили их оттуда целыми трюмами. Этого им было достаточно. Корабли ушли в море, и два с лишним года никто о них ничего не слышал. Два года, мистер Ламприер. Почти все вкладчики потеряли надежду. Лишь немногие держались за свои акции, и, конечно, они скупили акции более слабонервных партнеров. Наконец их осталось всего девять.

— Включая Томаса де Вира, — сказал Ламприер.

— Разумеется. Все они по горло сидели в долгах. Де Виры были должны тысячи фунтов. Не было заплачено ни корабельным мастерам, ни поставщикам продовольствия. Вкладчики сохраняли свое домашнее имущество исключительно благодаря терпению заимодавцев. Но они одни владели всеми акциями Компании. И они не теряли веры.

Ламприер все еще листал описание.

— Корабли вернулись, — заметил он.

Даже сквозь высокопарный стиль и прошедшие с тех пор годы капитан Ланкастер представал со страниц брошюры необыкновенным человеком.

— О да, они вернулись. Первое сообщение пришло от какого-то француза, Бодегера. Затем все четыре корабля видели у западного побережья Франции. Стоимость акций поднялась вдвое, затем втрое. Томас де Вир мог продать их тут же. Предложений было достаточно. Но он так долго держался! Целых два года. Ситуация складывалась так, что только дурак мог отказаться от своей доли в такой момент. — Леди де Вир сделала паузу и вытерла губы.

— Трюмы были пусты? — рискнул спросить Ламприер.

— Нет! Они были набиты битком! Трюмы кораблей ломились от перца. Ланкастер выполнил все, чего от него ожидали.

— Так, значит, все разбогатели…

— Все обанкротились, — сказала женщина. — Голландцы затоварили рынок на месяцы вперед. Да, по сути говоря, не было никакого рынка. Перец тогда почти ничего не стоил. Покупателей невозможно было найти ни здесь,

ни на континенте. Бог свидетель, Томас пытался продать свою долю акций, но… — Наступило короткое молчание. — Вот при каких обстоятельствах наши две семьи впервые встретились, мистер Ламприер.

Тихо тикали в своем футляре часы. Четыре масляные лампы заливали комнату ровным светом. Леди де Вир сидела очень прямо, сцепив руки на коленях. Пальцы правой руки беспрерывно вертели кольцо, украшавшее ее левую руку.

— Воистину тогда наступили самые трудные времена, с какими приходилось сталкиваться Томасу де Виру. Плавание прошло успешно, и все же оно не удалось. Его семья была уверена, что их ждет богатство, а оказалась перед лицом банкротства. Кредиторы начали преследовать его. Он знал, что никогда не сможет вернуть суммы, которые был должен. Хуже всего, он знал, что ни в чем не ошибся. Ланкастер точно выяснил, что Индия — это набитый кошель, в котором денег гораздо больше, чем он мог себе представить. Все богатства мира ждали его, а он не мог до них добраться. Никто бы не решился снабдить его деньгами на второе плавание. Он сел на мель, оказался в безвыходной ситуации; он, словно Тантал, не мог нагнуться и утолить жажду, чтобы вода не ушла из-под ног. Можете вы вообразить это себе, мистер Ламприер?

Ламприер подумал о своих мечтах, о делах, известных ему лишь наполовину, о самой истории, которую она ему рассказывала.

— Да, полагаю, что могу, — сказал он.

— Все девять вкладчиков оказались в сходном положении, все девять были в одной лодке, ха! — Она горько усмехнулась. — И все они были спасены одним и тем же способом.

— Франсуа? — догадался Ламприер.

— И другие. Их тоже было девять. Удивительно! Эдакое зеркальное отражение. То были купцы, любители смелых предприятий. Своего рода клуб. Они приплыли из Рошели через несколько месяцев. Но вот, взгляните сами, здесь все понятно. — Она протянула Ламприеру пачку бумаг, видимо, когда-то переплетенных в книгу, но переплет треснул, и листы не были скреплены. Ламприер взял пачку и просмотрел несколько листов. Колонки цифр, списки.

— Приходно-расходная книга? — спросил он.

— Пожалуй, так, — согласилась леди де Вир. — Но читайте же. — Некоторое время она смотрела, как Ламприер переворачивает страницы, затем указала на верхнюю часть одной из них. — Вот дата, видите? Зима тысяча шестьсот второго года, вскоре после возвращения кораблей.

Ламприер молча кивнул, продолжая читать. Это был перечень имен и расходов.

«Джон Бонвик старший, из расчета 3 фунта стерлингов жалованья в год и посева меры ячменя на глиноземе, еще 1 шиллинг я дал ему в качестве аванса. Уплачено за последний квартал».

«Джон Бонвик младший, жалованья 2 фунта стерлингов 10 шиллингов в год, и еще 1 шиллинг я дал ему в качестве аванса. Уплачено за последний квартал*.

«Уильям Кроссвуд, жалованья 2 фунта стерлингов 6 шиллингов 8 пенсов в год, и еще 1 шиллинг я дал ему в качестве аванса. Уплачено за последний квартал*.

«Эллин Сигстон, жалованья 1 фунт стерлингов 6 шиллингов в год, и еще я дал ей в качестве аванса… (Ламприер не смог разобрать цифру. Шесть?) Уплачено за последний квартал*.

Далее следовали другие имена: Саймон Хьюзон, Эллин Диксон; другие суммы.