Словарь современного молодежного жаргона
Шрифт:
– Все в порядке? – спросил полицейский, выходя к Аделе.
– Расскажите еще раз, как вы узнали об этом, – сказала женщина, пытаясь восстановить свой авторитет.
– Телефонный звонок. Человек, который выгуливал свою собаку, услышал шум, доносящийся из дома, и сказал, что видел человека, выбегающего из дома. Мы отправили наших людей, которые обнаружили явные следы взлома. Двое офицеров вошли, чтобы посмотреть и убедиться, что никто не пострадал, увидели граффити и все такое. Потом доложили мне, – объяснил Ниедду, не сказав, что звонивший – его бывший коллега, которого он должным образом
Аделе Маццотта сделала вид, что поверила. Она до сих пор находилась под впечатлением от фотографий голых неонурагистов в лесу, их лиц, скрытых демоническими масками, оргий посреди мегалитических кругов и на гробницах гигантов, не говоря уже о граффити на стенах.
– Приведите собак из отдела по борьбе с наркотиками и посмотрите, не скрывает ли он что-нибудь, что мы можем использовать против него. Вызовем в суд этого сукина сына и начнем поиск с помощью беспилотника, но без официальных заявлений, – решительно заявила она. – Не дай бог, бедная девочка действительно оказалась в руках этих сумасшедших, но если это так и они почувствуют, чтобы мы вышли на их след, то выместят злобу на ней.
«Наконец-то ты проснулась, Спящая красавица», – подумал Ниедду.
– Считайте, что дело сделано, cиньора, – ответил он.
– Сегодня первое ноября, – продолжала Аделе как бы в раздумье. – Приближается та самая ночь, когда много лет назад нашли жертв тех странных ритуальных убийств, не так ли?
– Точно. Sa die de sos mortos, – ответил комиссар.
– Я искренне надеюсь, что ошибаюсь, но у меня плохое предчувствие… – сказала судья. – Найдите и сделайте копии всех материалов и отправьте их в управление Кальяри. Нам также понадобится их помощь в расследованиях, и будет лучше, если они сразу же узнают о предмете, с которым мы имеем дело.
– Я сделаю это прямо сейчас, синьора, – сказал Ниедду, направляясь к машине.
– И последнее, комиссар.
– Слушаю.
– Я изучила дела, по которым обвиняли Мелиса. Он получил несколько обвинений за изнасилования и домогательства. Все обвинения были сняты и отправлены в архив. Вы имеете представление о том, как это вообще могло произойти? – спросила Аделе.
– Боюсь, в этой секте состоят не только отчаявшиеся люди, но и сильные мира сего… Подозреваю, что Мелису покровительствует кто-то весьма могущественный.
Глава 50
Архив мобильного подразделения, полицейское управление Кальяри
Рано утром Раис и Кроче погрузились каждая в свои дела, переключаясь между телефонными звонками в различные органы и муниципальные учреждения, дабы убедиться, что подозреваемые двадцатилетней давности все еще живы. Им было необходимо направить судьям запросы на образцы ДНК. Ни одна из них еще не упомянула о разговоре с женой Баррали, как будто решение по этому поводу еще не было принято.
– Уфф… – фыркнула Раис после очередной неудачной попытки. – Работать в нераскрытых очень круто: я практически овладела профессией секретаря.
– А мы только начали, – сказала Кроче.
– Может, по кофейку?
– Еще? Ты хочешь, чтобы у меня случился сердечный приступ?
– Любой предлог хорош, чтобы выбраться из этой лачуги на несколько
Кроче потянулась, похрустев спиной.
– Могу я задать тебе вопрос?
– Конечно. Хочешь номер хорошего личного стилиста? Потому что я хотела бы сообщить тебе, что после панк-периода мода не остановилась. Уверяю тебя, она развивалась дальше…
– Ладно, сделаю вид, что я тебя ни о чем не спрашивала, – сказала Кроче, вновь берясь за бумажную работу.
– Да ладно, что ты хотела? – спросила Мара, улыбаясь.
– Мои дела – а их около пятнадцати, – это все семейные ссоры или преступления, произошедшие в домах.
– И мои тоже.
– Вот… Здесь что, нет криминальных группировок? В смысле, как так: на Сардинии нет мафии?
– Не думай, что у нас все хорошо. Может быть, когда-то раньше так и было. Сегодня север находится в руках русской мафии, а итальянские мафии, ндрангета [92] в первую очередь, отмывают деньги в Коста-Смеральда, покупая отели, строя туристические поселки, рестораны и так далее.
92
Ндрангета – мафиозная группировка, сформировавшаяся в Калабрии.
– Но разве у вас нет самостоятельной группировки, как на Сицилии или в Калабрии?
– Нет. Я не социолог, но думаю, что мафиозная культура здесь так и не смогла укорениться, потому что всегда существовал самосуд.
– Не совсем поняла.
– Ты когда-нибудь слышала о кодексе мести Барбаджи?
– Нет, но звучит довольно круто.
– Еще бы… На острове, особенно в Барбадже и во внутренних районах, правосудие всегда было глубоко личным делом, которое нельзя было делегировать государству или некой группе власти, а значит, и мафии. Сардинцы всегда проявляли отвращение к установленной власти, яростно восставая против любых ее действий.
– Знаешь, а у тебя хорошо получается обмозговывать ситуации. Если при этом стараешься, конечно.
– Иди к черту… Тогда поищи видео на «Ютьюбе» на эту тему. Я пошла за кофе.
– Нет, извини, заканчивай. Обещаю больше тебя не перебивать; я правда хочу разобраться.
Раис пристально посмотрела на нее, затем продолжила свое объяснение:
– Сельскохозяйственное сообщество Барбаджи, и не только оно, руководствовалось чувством чести и потребностью в мести, частной или семейно-родовой. Ты наверняка слышала о бесконечных и кровавых междоусобицах, которыми отмечена история этих земель.
– Да.
– Вот. Был кодекс, передававшийся из уст в уста, ряд поведенческих норм, которые узаконивали определенную месть в определенных случаях…
– А полиция? Государство?
– Государство представлялось захватчиком и узурпатором, поэтому на него нельзя было положиться. Все регулировали самостоятельно. Сардинец по своей сути анархист, нетерпимый к любой форме контроля и власти. Сейчас мы стали мягкими и подставляем задницы любому, но когда-то не были такими.
– То есть вы спасли себя от мафиозной напасти, потому что ваш менталитет не принимает пассивности, оскорблений и унижений, как это происходит в других регионах?