Словен. Первый князь Новгородский
Шрифт:
Ильмера устроилась возле окна и принялась за вышивку. Сначала дело шло хорошо, но потом вместо рисунка перед глазами возник образ Велезара, он улыбался, смеялся над чем-то, она вспоминала, как купец говорил с ней, перебирала в голове его слова, приглашение прийти на луга. Нет, не вышивалось ей сегодня. «Постою в сторонке, погляжу, как веселится молодежь, и уйду, — решила она. — Приду незаметно и исчезну потихоньку, чтобы никто не видел, зато успокоюсь, мысли ненужные не будут надоедать…»
На луга она вошла со стороны
Вдруг кто-то властно оторвал ее руку от руки подружки и взял в свою. Она обернулась и обомлела: рядом с ней с ослепительной улыбкой шел в хороводе Велезар. Его сильный, с хрипотцой голос выводил хороводную песню:
А я вью веночки, вью веночки! Хожу ль я вокруг городочку, Хожу ль я, найду ли я Ласкову себе невесту. Ты будешь мне, красна девушка, невестой. А я вью веночки, вью веночки!Когда хороводная песня закончилась, он легонько притянул ее к себе и прошептал:
— Я уже не надеялся, что придешь. Не можешь себе представить, как я рад!
А сам совал ей в руки припасенные заранее сладости:
— Это финики, растут далеко на юге. Ты пробуй, пробуй, они очень вкусные. Для тебя одной нес, только тебе берег…
От нее разом ушли все сомнения и метания, будто их и не было, а на душе стало светло и радостно, а главное, ей было так хорошо рядом с ним, сильным, ласковым, добрым и — любимым… Она робко взглянула ему в глаза и увидела, как непритворно радостно и счастливо они улыбаются ей.
— Хочешь снова в хоровод? — спросил он ее, и по голосу она почувствовала, что он пойдет за ней туда, куда она пожелает. Это придало ей необычную силу, Ильмера впервые поняла, что получила большую власть над ним, что ей надо умело и ненавязчиво распорядиться ею. И хотя она еще не знала, как это делать, в душе зрела уверенность, что она справится с этой задачей.
И она ответила:
— Не хочу в хоровод. Давай просто погуляем по лугу.
А ему она все больше и больше нравилась. Первое впечатление его не обмануло. У нее был красивый высокий лоб, тонкий с небольшой горбинкой и с трепетными лепестками нос, аккуратные пухлые губки и нежные очертания лица. Но особенно ему нравились ее глаза, глубоко посаженные, серьезные, со строгим взглядом. Он так до сих пор не мог понять, какого они цвета, то ли темно-синие, то ли коричневые или черные. «Встретимся
— Расскажи мне, как ты плаваешь в море, — попросила она.
— Я не плаваю, а хожу в море. Да и не в море, а в моря, потому что приходится бывать во многих странах, а для этого надо пересечь много морей.
— Как это можно ходить по воде? — удивленно спросила она. — Если мы собираемся перебраться на ту сторону реки или покататься на лодке, то никогда не говорим, что пойдем по реке…
— Так говорят моряки — идем в моря, — сбитый с толку ее рассуждениями, ответил он. — А откуда родилось это выражение, я не знаю. Все говорят, я тоже так повторяю за ними.
— А страшно… ходить в моря?
— Нисколько. Наоборот, как выйдешь на просторы, такой восторг охватывает от необъятной шири воды, бесконечных морских просторов, вольного воздуха, который наполняет паруса и гонит судно вперед!.. Этого словами не передать, это надо испытать. Вот я сейчас на суше, а душа тоскует по водной глади, хочется лететь по ветру, ни о чем не думая!
— Как бы я хотела хоть раз на корабле проплыть по морю…
— По морю не удастся. А по реке Мутной и озеру Мойскому прогулку могу устроить.
— Правда? А это не страшно?
— Если на лодке плавала, то на корабле какой может быть страх? Чего бояться?
— И правда. Чего это я?
— Кстати, на Мойском озере ты когда-нибудь бывала?
— Нет, не приходилось. Издали видела.
— Вот тебе и море! Когда выйдешь на его середину, берегов не видать. Точь-в-точь как на море. Так что если согласишься со мной проплыть на судне, можешь всем говорить, что побывала на море.
— Финны называют его иногда не озером, а морем.
— Вот видишь! А народ не обманешь, он точную оценку дает. Так что, завтра поплывем?
Она была готова с ним хоть на край света.
Поэтому ответила:
— Я согласна. А ты не передумаешь?
— Я — никогда. Если слово дал, то его держу. Возьмем для прогулки несколько моряков, продуктов прихватим — и в путь!
Они засмеялись, довольные собой.
— Да, — вдруг спохватился он, — а родители тебя отпустят?
— Я им ничего не скажу.
— Как же так — примерная дочь…
— Появилась единственная возможность побывать на море, может, такой не будет никогда в жизни. Неужели я ее упущу?
— Молодец! Могу только сказать: храбрая девушка!
После гуляния он пошел ее провожать. Он положил ей руку на плечо и прижал к себе. Она покорно и с тихой радостью подчинилась этой его ласке.
— Я сегодня был как в дурмане, — нежно шептал он ей на ухо. — Для меня этот вечер запомнится на всю жизнь.
— Я тоже… счастлива, — с трудом ответила она; внутри нее все трепетало, от переполнявших чувств она настолько ослабла, что ей казалось, вот-вот упадет.