Слово арата
Шрифт:
Мои глаза старательно провожали Ензука, а Кюрседи уже предоставил слово кому-то другому. Вместо Ензука в большой круг вошел князь Буян-Бадыргы. Самый богатый и властный нойон, гроза Хемчикских степей.
Чиновники вскочили. По старой привычке подобострастно улыбнулись, нагибаясь и простирая руки:
— Помилуй нас…
— Я думаю… — заговорил князь, и в голосе его зазвучало сострадание хувулгана [66], отвечающего за глупость и грехи людей, — думаю, гражданин Оюн Кюрседи и другие что-то слышали, хотели понять, но не поняли. Они не виноваты — у них глаза слепые. Они не
А у стола уже раздаются речи черных аратов, желающих мирно жить и управлять государством без шаагаев и без нойонов.
Десять человек выходили в большой круг Великого хурала. После них взял слово Оюн Кюрседи — председатель. Склонил голову набок и сказал застенчиво, как в первую встречу со мной:
— Говорят, мы неграмотные. Ничего не поделаешь. Понемножку знакомимся с монгольскими и русскими буквами. Тут у меня записано, что предлагали товарищи от западных и восточных хошунов. Разрешите прочитать.
Оюн Кюрседи читал свободно, но куда тише, чем надо читать на хурале, где потолок — синее небо, а стены — далекие горы.
Люди притихли…
— Второй Великий хурал Народно-революционной партии Танну-Тувы постановляет: считать партию восстановленной; запретить шаагай и другие пытки; отменить знаки различия на головных уборах чиновников!
— Как смотрите, граждане? Верно? Если верно, проголосуем, как по новому порядку положено, поднимем руки.
Кюрседи поднял руку вместе с бумагой, которую он читал. Мы подняли руки вместе с шапками. Кругом торжественно вскинутые руки делегатов и гостей Великого хурала. И шапки, шапки разных фасонов и цветов — остроконечные и плоские, с козырьками сзади и с козырьками спереди, старые и новые, летние и зимние. Кюрседи улыбнулся.
— Предложение принято…
Кюрседи поднял и опустил руку.
— Восстановлена революционная партия Танну-Тувы. Кто хочет вступить в партию, пусть останется.
И тут же Кюрседи обратился к сановным гостям:
— Чиновники должны сейчас, не уходя, сдать головные уборы. Вернувшись к себе, первым делом немедля собрать и свалить в огонь шаагаи, манзы и прочие орудия пыток-наказаний, которыми вы, и ваши отцы, и деды, и прадеды терзали живое тело аратов.
Закипела степь. Народ загудел, как перенесший лютые морозы улей.
Сановные гости понесли к столу головные уборы с шишками. Мне казалось, что они подают пироги-пампушки с бутончиками — с сахаром-изюмом — и низко кланяются.
Мы с Пежендеем танцевали в сторонке, распластав руки:
«Несите, гости! Валите в кучу! Вашим шапочкам больше не шуршать — не звенеть!»
В москву
Глава 1
Мятеж на Хемчике
По городу разнеслась тревожная весть: глава феодально-байской знати Сумунак поднял мятеж. Его отряды захватили Шеми, Чиргак и Большие Аянгаты. Бандиты хватали людей, верных революции, и их родственников, пытали их, живыми закапывали в землю. А русских поселенцев сжигали вместе с их жилищами. Его молодчики зверствовали куда страшнее маньчжурских солдат.
Сумунак объявил себя ханом хемчикских хошунов и силой заставлял вступать в свою шайку всех, кто только мог держаться в седле. Когда Сумунак подъехал к Чадану, встречать «хана» и его войско вышли ламы в парадном облачении с огромными судурами и оглушительными трубами.
А за несколько дней до выступления мятежников, из Хем-Белдира в Чадан выехал на гнедом иноходце Буян-Бадыргы. В его свите было два коновода и один посыльный цирик. Рядом с грузным саитом вытянулся в своем седле тонкий и длинный Имажап. Позади следовал караван из пяти лошадей.
Долго переглядывались цирики, собиравшие саита в путь:
— Куда покатил наш саит? Ишь как много вьюков забрал!
Не мудрено, что, получив известие о мятеже, власти Хем-Белдира встревожились. Что теперь будет саиту Буян-Бадыргы? Разбойники Сумунака могут его схватить. Действовать надо немедленно.
И вдруг на улице я встретил знакомого человека.
— Здравствуйте, тарга! — воскликнул он.
— Какой там тарга? Ведь я же просто посыльный цирик. Здравствуй, Ензук. Куда идешь, старина?
— Иду я к председателю. К Кюрседи. Маленький разговор у меня. Где найти его?
— Ступай за мной, доведу, — поманил я рукой и пошел впереди. Мой знакомый шел за мной понурив голову.
Мы пошли в комнату, где работал Кюрседи. Он был один. Мы поздоровались и уселись.
— По какому делу пришли? Рассказывайте.
Кюрседи сел за стол.
— Ну! — тронул я за локоть своего товарища.
Ензук вздрогнул, несколько раз кашлянул:
— Вы, должно быть знаете, тарга: в Хемчике начался мятеж.
— Да, но как все произошло, не знаю. Расскажите по порядку, что вам известно. Кто вы?
— Меня зовут Ензук. Вот я знаком с товарищем Тывыкы. В запрошлом году мы познакомились в Шанчи-Сарголе. А в прошлом году здесь, в Хем-Белдире, вместе были на Великом хурале партии. У меня есть удостоверение.
— Нет-нет, не показывайте… Говорите, что вы знаете о бандитах. У нас мало времени, товарищ…
— Я возвращался из Верхнего монастыря на Чадане — с богомолья, — начал Ензук. — Они меня задержали и заставили вступить в свою шайку. Как-то вечером я проходил мимо палатки Сумунака и увидел, как туда вошел Манлай-оол. Это главный подручный хана. Я прислушался.
«В Бора-Холь приехал тот самый, кого мой хан хотел видеть, — сказал Манлай-оол. — Вот пакет»..
В палатке стало тихо. Казалось, я явственно видел: вот дрожащие пальцы приняли пакет, вот разорвали его и вытащили письмо.