Слово авторитета
Шрифт:
Едва он вошел, как мгновенно двинул полковника Крылова в самый угол, превратившись в главное действующее лицо.
— Итак, что мы имеем на сегодняшний день?
Во всех отношениях парочка была колоритная и выглядела неким связующим звеном между миром живых и уже почивших. Каждый, кто с ними общался, старался разговаривать на полтона ниже, воспринимая их едва ли не связными с потусторонним миром.
— Крепко его уделали, — не спеша продолжил Кирилл Алексеевич. — Три дыры в груди. Кто же это его так?
— Да есть тут у нас один охотник, — недовольно проговорил
— Незавидное, я вам скажу, зрелище, — посмотрел судмедэксперт в сторону сержанта, стоявшего, облокотившись о перила. Однако в его голосе не прозвучало даже намека на отвращение. — Давайте попробуем посмотреть, что у него.
Капитана Шибанова все время удивляла подобная процедура — чтобы рассмотреть рану на груди, нужно непременно распоясать штаны покойника и осмотреть его причиндалы. Позабыв про брезгливость, Полина Павловна умело сдернула с убитого штаны и осторожно, словно опасалась разбудить преступника, приспустила трусы. Сейчас она была похожа на заботливую женушку, раздевающую насмерть упившегося муженька.
Шибанов невольно поморщился, подумав о том, что точно так же ласковые руки Полины Павловны могли бы стаскивать брюки и с него. Так же аккуратно, не желая запачкать рукава халата, она сначала расстегнула окровавленную куртку, после чего добралась и до рубашки.
— Та-ак, — протянула она, когда наконец преграда была преодолена и ее беспристрастному взору открылась волосатая грудь, безнадежно испорченная тремя пулевыми отверстиями. Получилось опять довольно воодушевленно, как будто она ощутила невероятное удовлетворение от увиденного. — Ран больше не наблюдается.
Разрешите чемоданчик, — улыбнулась Полина Павловна, посмотрев на Шибанова, и, когда тот несколько сконфуженно передал ей саквояж, сухо произнесла:
— Благодарю.
Возможно, в несколько другой обстановке ее можно было бы воспринимать как очень приятную особу противоположного пола, но сейчас даже стройные ноги, кокетливо выглядывающие из-под подобия халата, не возбуждали.
Уверенно щелкнув замками, она открыла саквояж и пропитала салфетку прозрачной жидкостью. В воздухе плотно завис запах спирта. После этой процедуры она аккуратно протерла раны. На ее лице не отразилось никаких чувства — выглядело все очень обыкновенно, как будто она прикладывала больному компресс или ставила градусник.
— На правой стороне груди сквозное отверстие диаметром…
Полковник Крылов неожиданно сделал два шага и приподнял рубашку, прикрывавшую плечи убитого. На ключицах были выколоты две восьмиконечные звезды. Типичная татуировка зековского отрицали. На правой стороне груди распятая на кресте женщина. Очень тонкая искусная работа, без всякого сомнения, ее выполнял большой мастер. Были выдержаны даже полутона, отчего женщина выглядела необычайно рельефно. Носить на теле подобную красоту дозволено не всем, а следовательно, убиенный был весьма уважаем. Что же это он на мокруху-то пошел, не мог для себя поприличнее занятие подыскать?
— Кажется, мне уже где-то встречался этот крест, — потер ладонью подбородок Крылов.
О
— Завтра скажу, кому он принадлежит.
— …края ровные, закругленные, — с интересом рассматривала рану Полина Павловна. По глазам женщины, пылающим азартом, было заметно, что лежащий перед ней человек был неким бесполым существом, достойным всего лишь подробного описания.
— А где второй? — повернулся полковник к Шибанову — Задержали. В автобусе вас дожидается, — ответил капитан.
— Не допрашивали?
— В отказ идет, товарищ полковник.
— Ты вот что, капитан, попробуй разобраться здесь без меня, а мне в архивах нужно покопаться, а потом еще кое-куда наведаться. Справишься? — Взгляд у Крылова был пытливый, слегка настороженный. И, не дожидаясь ответа, он решительно произнес:
— Ну вот и отлично!
В микроавтобусе, уткнув в ладони лицо, сидел мужчина лет двадцати пяти.
На запястьях наручники. Напротив задержанного, положив на колени «кипарисы», сидели два собровца в масках. У одного из них, как бы случайно, «ствол» был направлен на задержанного.
Шибанов сел рядом, едва не задевая коленями задержанного.
— Ну что, колоться будешь? — спросил Григорий, заглянув в унылое лицо мужчины. — Как оказался в подъезде?
— Клянусь, я ничего не знаю! Я оказался там совершенно случайно! — тряхнул в отчаянии руками задержанный. Наручники на его запястьях жалобно дзинькнули.
— Ну-ну! И как же так получилось?
— Понимаете, тут такое дело, — быстро заговорил парень, проглатывая окончания. — Я его совсем не знаю. Знаю только, как его зовут. Он мне представился Валерой.
— Как вы с ним познакомились?
Парень был сильно напуган. Лицо побагровело, а на верхней губе, поросшей темно-серой щетиной, отчетливо выступили капельки пота.
— Очень просто. Понимаете, у меня сейчас жена в декрете… сыну пять месяцев. Ну, я в свободное время занимаюсь частным извозом. И месяц назад подвозил Валеру до Курского вокзала. Расплатился он со мной щедро. Тогда он показался мне очень компанейским парнем, много шутил, смеялся, а потом предложил одну работу и обещал за нее хорошо заплатить…
— Что за работа? — насторожился капитан. На широком, чуть побитом рябью лице задержанного отобразилось легкое замешательство.
— Он мне тогда сказал, что дружит с одной девушкой и что отношения у них очень серьезные. Будто бы даже жениться на ней собирался. Но все дело портит один хмырь, который к ней пристает и не дает прохода. Он хотел проследить за ним и обо всех его донжуанских похождениях сообщить своей подруге, чтобы она потеряла к тому интерес.