Слово чести
Шрифт:
Да, все это выглядело страшно угнетающе: жалкие крестьяне, хоронящие своих близких под холодным зимним дождем. Он снова обратился к старику:
– Вы откуда?
И снова ответил мальчик:
– Мы из Ань Нинха. Вьетконг приходил. Папа-сан, мама-сан, бели-сан убил.
Тайсон взглянул на карту и определил местонахождение Ань Нинха.
– Где ваша деревня?
Мальчик показал на зубчатую полосу леса, видневшуюся вдали. Тайсон прикинул, что это где-то в километре отсюда. Он установил направление магнитной стрелки компаса и сверил
– Судя по этой карте, здесь есть больница.
Келли мельком посмотрел на карту.
– Не стоит принимать это в расчет.
Тайсон еще раз окинул взглядом белые простыни и повернулся к мальчику:
– Нга Туонг госпиталь?
Мальчик оживленно закивал головой.
– Отряд вьетконга в Нга Туонг.
Тайсон встретился глазами с Келли, тот предупредил:
– Лучше избегать этого места.
– Боевая задача пехоты, Келли, заключается...
– Найти и уничтожить врага, лейтенант. Ах, чтобы их... – Келли кивнул головой в сторону двух стрелков, ожидающих их на краю холма, и сказал тихо: – Никто не знает об этом чертовом вьетконге. Всем нашим на это наплевать.
Тайсон снова заговорил с мальчиком.
– Вьетконг есть в Нга Туонг?
Мальчик лез из кожи, чтобы услужить.
– Франсе, франсе, католик, католик.
Тайсон был удивлен.
По выражению лица Келли можно было понять, что ему абсолютно все равно, пусть даже сам папа римский пребывал в этом чертовом госпитале. Он вдруг резко повернулся к трупам и встал на колено перед одним из них. Кровь просочилась сквозь белую простыню, и Келли уставился на расплывавшееся от дождя красное пятно.
– Воняет. – Он схватил труп за плечи и тряхнул его сильно. – Здоровый гад. – Келли вытащил морской складной нож и разрезал простыню от груди до лба. Вьетнамцы заголосили. Келли открыл двойное покрывало и его взору предстало восковое лицо молодого человека. Острый край лезвия полоснул по нему. Келли рванул края простыни в стороны, показалась форма цвета хаки солдата северо-вьетнамской армии.
Плач прекратился, и над могилами нависла тяжелая, как свинец, тишина. Келли медленно поднялся и сурово посмотрел на вьетнамцев.
– Эти ублюдки хоронят мертвого врага.
У Тайсона уже давно притупились эмоции. Он сказал устало:
– Забудь про это.
– Черта с два. – Келли схватился за автомат, и вьетнамцы моментально сбились в кучу, прячась один за другого. Келли орал: – Вы сдохнете!
Одна из молодых женщин упала на колени и зарыдала:
– Нет! Нет! Не убивайте меня!
Тайсон гаркнул:
– Отставить, Келли!
Келли опустил автомат:
– Косые суки!
Бен повернулся к взбирающимся на холм Фарли и Симкоксу.
– Вспорите это тряпье.
Солдаты помешкали, но подчинились, достав свои ножи.
Келли, полный ненависти, посмотрел на лопатки.
– Посмотрите на это дерьмо, – обратился он к Тайсону. – Солдатский инвентарь пошел в ход. – Он схватил одну и запустил ею в мальчика, но тот ловко
Мальчик весь затрясся, но, подобно всем выжившим, думал Тайсон, не только мог говорить на языке оккупационной армии и пресмыкаться, но и дать четкий ответ тем, кто угрожал ему расправой. Мальчик выкрикнул:
– Купил у солдата! На черном рынке. Купил за сто пиастров.
– Ах, ты дерьмо! – озлобился Келли.
Симкокс констатировал:
– Еще двое северных вьетнамцев.
– Брось их в воду, – приказал Тайсон. Он посмотрел на вьетнамцев, покорно ожидавших своей участи. – Никаких похорон. – Бен услышал всплеск воды и обернулся. Первый вражеский солдат плавал лицом вниз на рисовом поле. Фарли и Симкокс бросили через минуту второго и третьего. Бурные серые воды сносили трупы на восток к прибрежным равнинам, к Хюэ, откуда они начали свой похоронный путь. Параллельный поток справа захлестнул одного мертвеца, и Тайсон заметил водяную крысу, суетливо карабкавшуюся на него. Крыса попробовала на вкус парусившие простыни, вгрызаясь острыми зубами в телесную мякоть. Тайсон отвернулся, не найдя сил подавить отвращение.
Фарли предположил:
– Думаю, что эти трое из Фулая.
Симкокс утвердительно кивнул и задумчиво посмотрел на крестьян, потом сказал с полным безразличием:
– Давай их в расход.
– Полегче, Симкокс. – Тайсон не предал большого значения этому «проступку». Даже если они и впрямь были в Фулае, эти трое мужчин погибли как солдаты и заслуживали подобающих похорон. Но в экстремальной ситуации, допустим, на поле боя, где отсутствует правоохранительная система, Тайсон вынужден был олицетворять в целом закон и справедливость для живых и мертвых. Не успел он подумать, что же делать ему с вьетнамцами, как Келли крикнул:
– Нам нужно обыскать эту компашку.
– Я тоже так думаю, – Тайсон в глубоком раздумье вздохнул.
Келли рявкнул что-то по-вьетнамски, и селяне поначалу неохотно, а потом проворнее, поскольку Келли навел на них М-16, начали раздеваться.
Они стояли голые, а ледяной дождь колючими струями полосовал их тела; шелковые пижамы и соломенные шляпы валялись в грязи. Келли, Фарли и Симкокс ходили вокруг них, втаптывая в илистую почву пижамы и пиная ногами шляпы.
Тайсон отвернулся и закурил сигарету. Радио защелкало, и до Тайсона донесся голос Лэрри Кейна.
– Шестой, это третий. Что это наши парни там затеяли?
Тайсон взял у Келли трубку радиотелефона, устремив свой взгляд через затопленные межи рисовых полей на север, где на высокой насыпи расположился его взвод.
– Я шестой. Поднимайтесь и двигайтесь в сторону того перелеска. Старайтесь найти сухую плотину. Мы к вам сейчас подтянемся. – Он передал телефон Келли, потом оглядел стоявших над открытыми могилами жалких крестьян, с трясущимися подбородками от хлесткого зимнего дождя. Он тихо сказал: – Боже мой! Келли, мы – нацисты.