Слово дракона.
Шрифт:
– Магия жизни, – понял я.
– Именно она, – кивнул Сальвий. – У двух магов жизни дети обязательно наследуют дар. Если магом жизни был только один из родителей, то вероятность наследования дара все равно очень высока. Более того! Если помимо магии Жизни отец или мать владели еще какой-либо стихией, то подобный дар пробуждался и у детей. А уж если отец или мать были боевыми магами… Вижу, вы уже догадались.
– Дети могли управлять всеми пятью стихиями! – пораженно выдохнул я. Даже моих скромных познаний о магии было достаточно, чтобы понять, какой силой подобный маг мог бы обладать.
– Да, если повезет, –
В голосе старого целителя появились мечтательные нотки, а я подавил скептическую усмешку. Какой соблазн – следовало бы добавить Сальвию. Исследования, изучение – чушь. Обладающий такой силой захочет и власть. Ну и наверняка найдется пара особо одаренных, которые решат использовать свою власть для изменения мира к лучшему – разумеется, как они это понимают. Если кто-нибудь спросит у меня, что может быть хуже кровожадного тирана у власти, я отвечу: фанатик-идеалист, мечтающий изменить мир к лучшему. Ни один тиран не пролил столько крови, сколько фанатики с благими девизами на устах.
– Впрочем, орден Жизни решил пойти еще дальше, – прогнав мечтательность, добавил Сальвий. – Маги ордена начали проводить среди носителей магического дара настоящую селекцию, пытаясь создать магов со все более и более сильным даром. Они даже достигли некоторых успехов.
– И эльфам это не понравилось.
– Эльфам не нравилось? – Сальвий хрипло рассмеялся. – Старшие дома занимались разведением магов еще интенсивней ордена, – пояснил он причину своего веселья. – Неизвестно почему, но дар Жизни пробуждался у эльфов особенно редко. Несмотря на это Старшие дома с истинно имперским размахом пытались вывести чистокровную эльфийскую линию магов Жизни, а впоследствии и магов пяти стихий. Эльфийские маги с даром жизни настругали детей на пару младших домов, но безрезультатно. Дети ни разу не унаследовали дар, даже если оба родителя были магами Жизни. Гораздо лучше дела пошли от кровосмешения с орками и людьми, но плодить магов-полукровок Старшие дома не стали.
Меня передернуло от отвращения. Разводить магов словно племенных жеребцов для призовых королевских скачек! Есть ли границы у подлости, на которую готовы пойти алчущие могущества?
– А раз не нам, так значит и никому – решили эльфы, – зло усмехнулся я.
– Да, – кивнул Сальвий. – Никто не захочет смотреть, как подобная сила песком утекает сквозь пальцы и достается другим.
– Теперь мне стало ясно, почему эльфы истребляют всех, у кого пробудился жизненный дар.
– Вы и это знаете? – Сальвий помрачнел. – Отвратительное пятно на всех магах.
– Почему человеческие маги мирятся с этим? – Этот вопрос занимал меня с тех самых пор, как я стал догадываться о судьбе тех, в ком проснулся проклятый дар.
– Большинство и знать ничего не знает о стихии жизни. Эльфы постарались предать орден забвению и весьма в этом преуспели. Хотя, откровенно говоря, даже если бы остальные маги знали, то не стали бы вмешиваться. Дар Жизни пробуждается редко. Один, два случая в десять лет. Всего две жизни, – грустно вздохнул маг, – разве это большая цена за установившееся равновесие? Нет, не большая – так скажет большинство, и остальным придется
– Интересно, своих магов жизни эльфы тоже убивают? – задумчиво проронил я.
– Хороший вопрос, – кивнул Сальвий. – Но ответа на него у меня нет. После разгрома ордена жизни мне не известно ни одного случая появления дара жизни у эльфов. Это, правда, отнюдь не означает, что таковых не было. Старшие дома попытались бы сохранить подобное в тайне. Хотя, неплохо зная историю, эльфу-магу жизни я бы не позавидовал. Старшие могут быть очень жестокими даже к своим собственным детям, если дело касается интересов дома. Кстати, сир, любопытный факт: столь почитаемый эльфами первый император был магом жизни. Причем, как гласят легенды, весьма сильным. Возможно, именно поэтому в правящем эльфийском доме маги рождаются довольно часто. Практически все императоры были магами, некоторые даже боевыми.
– Действительно, любопытно, – задумался я. – А что драконы? Они магией Жизни владеют?
– Никаких упоминаний об этом нет, – немного подумав, ответил Сальвий – Но мы знаем о драконах не больше, чем о начале Темных веков.
– Вы много знаете, мессир, – осторожно начал я. – Скажите, встречалось ли вам когда-нибудь упоминание о сердце дракона?
– А у них есть сердце? – усмехнулся маг. – Во всех знакомых мне легендах драконов описывают на редкость бессердечными тварями.
– Это название артефакта.
– Тогда я впервые о таком слышу, – пожал плечами маг.
– Будь ты проклят, Артис! – дал выход накопившемуся гневу Высокий лорд дома Пурпурного лотоса Вэон, наконец-то оказавшись в своих покоях.
Нала и Альта, две эльфийские гончие, любимицы Высокого лорда, с жалобными поскуливаниями умчались в спальню, боясь попасть под горячую руку хозяина. Впрочем, о Высоком лорде Вэоне можно было сказать немало плохого, но на собаках свое раздражение он никогда не срывал.
Причиной ярости эльфа было недавно закончившеесязаседание Совета домов. Новый император последовательно, шаг за шагом, отбирал у Высоких лордов привилегии, которых они смогли добиться за время правления его младшего брата. Императорский дом стремился к усилению своей власти над Старшими домами, и понравиться своевольным главам Старших домов это не могло.
– Артис! Почему?! Почему он не сдох на войне! – В бессильной злобе Вэон ударил кулаком в стену. Его распирало от клокочущей ярости и гнева. А еще где-то в глубине души Высокому лорду Вэону было страшно.
– Простите за беспокойство, garonellare, – заглянул в покои высокого лорда испуганный слуга из вассального дома.
– Что тебе? – гневно сверкнул глазами лорд.
– Прибыли почтенные garonellare Вираэль, Нивин, Тиалис и Амолин. – Слуга на одном дыхании перечислил четверых наиболее влиятельных членов Совета домов.
С каждым из этой четверки Высокого лорда Вэона многое связывало. Восхождение к вершинам власти они начинали вместе, и лепестками роз сей путь не был усеян. Их нельзя было назвать друзьями – скорее гном подружится с гоблином, нежели два Высоких лорда, – но в вечной подковерной борьбе Старших домов они поддерживали между собой строгий нейтралитет, а зачастую вместе топили особо опасных противников.