Слово и чистота: Излом
Шрифт:
– И слухи не разошлись дальше? – искренне удивился я.
– Подобные «слухи» не на пользу моей репутации, поэтому я приложил определенные усилия. – Что же, это было откровенно и, видимо, правдиво.
– Согласно кодексу, – похлопав по томику на табуретке, продолжаю: – я, как вызванная сторона, могу выбрать условия дуэли.
– Теоретически, на практике же… – граф усмехнулся, покрутив пальцем.
– На практике же, в случае неравенства сословий, подобное правило можно и не рассматривать, тут зависит от того, насколько могущественен покровитель
– Да, ты прав, я могу это устроить.
– Тогда мои условия… – и тут же уточняю: – Их два.
– Слушаю. – Щелкнув авторучкой, Габриэль демонстративно достал блокнот.
– Первое – «приватная дуэль».
– Записал.
– Второе, поединок должен пройти без посторонних глаз и какой-либо записи.
– Не хочешь, чтобы кто-то видел твою смерть? Что же, так можно будет сказать, что ты погиб достойно, это не принесет мне урона. Согласен. Это все? – Дождавшись моего кивка, он спрятал блокнот.
– Все! И да, напоминаю, я еще не проиграл.
– Я тебя услышал. Какое оружие? Фон Раун даст тебе право выбора.
– Любое.
– Огнестрел с серебряными пулями запрещен, – уточнил Габриэль.
– Это здесь сказано, – вновь указываю на дуэльный кодекс.
До этого спокойный граф резко откинул авторучку на пол, вскочил со стула и схватил меня за горло, да так, что я не мог даже дышать. И чтобы я не дергался еще и надавил коленом мне на грудь. Столь резкая перемена в его поведении ввергла меня в легкий шок. Впрочем, даже предвидя подобное, противостоять оборотню у меня бы не получилось, не задействовав силы рейга.
– Если я прав, просто моргни, – вжав меня в кровать так, что у меня затрещали ребра, сквозь сжатые зубы прорычал младший сын герцога.
Моргаю.
– После нашего разговора ты не покидал палату.
Моргаю.
– Никому не звонил.
Моргаю.
– Не связывался ни с кем иными методами.
Моргаю.
– Никого не просил тебе помочь.
Моргаю.
Выругавшись, граф отпустил меня и, словно выжатый лимон, плюхнулся обратно на стул. Потер горло ладонью, вроде ничего не сломано. Говорить и что-то спрашивать я не решился, просто ждал.
– Дуэли не будет, – после почти минутного молчания произнес Габриэль.
– Что? – просипел я, не понимая происходящего.
– Сегодня ночью Кениг фон Раун был убит у себя в коттедже. – От удивления у меня глаза полезли на лоб. – Ему перерезали горло и засыпали в рану чистое порошковое серебро. – Граф вновь наклонился и принялся изучать мое лицо. – Ты же не понимаешь?
Говорить пока немного больно, поэтому моргаю.
– Подобная смерть для перевертыша – верх унижения, – прорычал он. – Чтобы так убить одного из нас, нужно превосходить убитого в силе почти на порядок! А ведь, несмотря на то, что Кениг фон Раун был откровенной сволочью, слабаком он не был, совершенно точно не был. К примеру, даже у меня не хватило бы сил сделать все так чисто…
– Отравить предварительно, усыпить? – прошептал я.
– Нет следов отравления, да и фон Раун был в
– Точно не я, – уже более уверенно отвечаю ему.
– Точно не ты, – кивнул граф. – За тобой все это время наблюдали четыре камеры.
– О как… – Мне даже не пришлось разыгрывать удивление. Четыре камеры, он серьезно?! – Но почему вы не сказали мне сразу? – Я догадывался почему, но оригинальный Изао на моем месте точно бы задал этот вопрос.
– Изучал твою реакцию. И она была неподдельной. Ты точно ничего не знал о том, что Кениг фон Раун мертв и дуэль не состоится.
– Не знал.
– Остался один вопрос: тебе кто-то помог или это просто случайность, и вчера Кениг перешел дорогу не только тебе? – В задумчивости Габриэль потер лоб. – Если бы не характер фон Рауна, который, судя по всему, заводил врагов по десятку на дню, ответ был бы прост.
– Я никого не просил мне помогать! – Если он задаст вопрос, есть ли у меня настолько влиятельные друзья или покровители, то я встрял, надо его заболтать. – А мои друзья, Клэр и Кристиан, вряд ли способны совершить подобное. Да и, даже если бы могли, то едва ли рискнули всем ради меня.
– Они не знали ничего о дуэли, вообще, – уточнил граф.
– Я бы никого не просил мне помочь все равно! – Надеюсь, у меня получилось сыграть юношеское упрямство достоверно. – Я собирался выиграть дуэль!
– Ты думаешь, что если ты сенс уровня Чувствующего, это тебе бы помогло в поединке? – рассмеялся граф, неверно истолковав мои слова. – То, что сенсы равны перевертышам, не более чем массовое заблуждение. Чтобы на равных сразиться с фон Рауном, тебе надо было бы за ночь развить свою Искру до верхних пределов Видящего. А это невозможно.
«Врачебная тайна». Судя по всему, главврач университета довольно вольно трактовал это понятие. Или, скорее всего, Видящий находится под клятвой правящему Дому и не мог не рассказать все, что знает обо мне, если того потребовал Габриэль. Впрочем, это оказалось мне на руку, уведя графа в другую сторону.
– Ваша репутация? – прошептал я, еще дальше разворачивая разговор от опасной для меня тематики.
– Будут потери. – Тут он впервые улыбнулся. – Но и приобретения тоже.
– А? – не понял я.
– Кениг фон Раун не местный и задел человека под моим покровительством. А потом умер! Унизительно умер, как подзаборная крыса из помойного рода, а не как представитель благородного клана. – Мне показалось, или только что на его лице мелькнул оскал? – Я бы сказал, что приобретений больше, нежели легкий урон формальной репутации.
– Могу ли я трактовать это как то, что я не отчислен?
– Более того, ты остаешься в моей группе. – Встав со стула Габриэль, подошел к двери, но там замер и повернулся ко мне. – Но если я узнаю, что за смертью фон Рауна стоишь ты, то… Лично вздерну. Тебе понятно?