Слово Ишты
Шрифт:
— А как вы поступаете с Ведьмами? — ровно осведомилась я. — Убиваете? Сжигаете? Бросаете в тюрьму?
— Зачем? Мы просто лишаем их силы. И отбираем шейри, разумеется. После этого они становятся неопасными.
— А знание, которое они несут? — так же ровно уточнила я, хотя, признаться, ответ меня удивил и малость порадовал. Если уж они справляются без убийств… может, не так уж все и плохо? Святой отец внимательно на меня посмотрел.
— Знаний мы их лишаем, леди. Есть специальный обряд. После этого Ведьма перестает помнить, кем была, и может начать новую жизнь.
— То есть, вы попросту
— Избавление от Тьмы не приносит смерти, — сухо продекларировал священник, заставив меня мысленно содрогнуться. — Если уничтожить одних только шейри, это не принесет успеха: Ведьма тут же призовет себе другого помощника. Если оставить ей хоть какую-то часть памяти, она рано или поздно вспомнит прошлое. Но если ее убить, то ее душа вернется в Тень и пополнит ряды слуг Айда. Так что мы оказываем ей услугу, позволяя начать жизнь заново и позволяя прожить ее так, чтобы даже в этом случае заблудшую душу мог принять Аллар. Я резко отвернулась.
— Спасибо, святой отец. Я поняла.
— Вам незачем волноваться, леди, — неправильно понял меня святоша. — У вас очень чистая дейри. С такой вас охотно приняли бы в любую из Школ Церкви. Среди женщин подобное явление встречается очень нечасто. А такую дейри, как у вас… признаться, я вообще в первый раз вижу.
Конечно. Потому что эаров ты в своей жизни еще не видел. А моя аура сильно испорчена сперва Браслетом, а потом Эриолом. Плюс, Обряд Обмена Душ надо мной провели… еще бы она не была такой, как у эаров. Вернее, как у одного эара. Мертвого. Причем, настолько похожая и стойкая, что даже присутствие Лина не смогло ее изменить.
— Благодарю, святой отец, — я наклонила голову, чтобы никто не увидел, как нехорошо загорелись мои глаза. — Я запомню ваши слова. Но пока мирское мне ближе, чем возможность служить Аллару в ваших монастырях. Пока я не готова к подобному шагу.
— Вам все-таки стоит поразмыслить на эту тему, леди. И, я надеюсь, у нас с вами еще будет время, чтобы это обсудить.
— Конечно, святой отец. Всенепременно. Скажите, а кто-нибудь из вас хотя бы один раз видел Темного мага? Его можно узнать? Например, по дейри?
— Можно, — ответил вместо святоши мастер Двир. — У Темного мага в дейри появляется знак Айда.
— Простите, мастер, я не знаю, что это такое.
— Это как разрыв. Треугольная язва, поразившая дейри с одного края. Чем ближе маг к Тьме, тем шире она становится.
— А ее хорошо видно?
— Весьма, леди.
— А замаскировать ее как-то можно? Темный маг может ее скрыть и свободно разгуливать среди обычных людей? Маги выразительно переглянулись.
— Можно, — неохотно признался мастер Иголас. — Иногда тем, кто стремится поклоняться Айду или пытаются использовать мертвый язык, удается обмануть наши взгляды. Есть какие-то способы, которые путают и отвлекают поисковое заклятие от «язвы». И тогда ее может увидеть только жрец Аллара: Аллар дает им эту силу и позволяет видеть Тьму даже в том случае, если она искусно скрывается.
Я чуть опустила веки. Вот оно что. Выходит, вот почему молодых магов всегда проверяют священники. И вот почему даже сюда пригласили одного из священников.
— Скажите, господин ал-лоар: если человек — не Темный маг, но при этом он тесно общался с Темным магом, его дейри может измениться?
— Да, леди, — остро взглянул на меня святоша.
— Это тоже будет заметно? — продолжала я гнуть свою линию. — Измененную дейри способен распознать служитель Аллара?
— Разумеется. Любой ученик сможет отличить чистую дейри от испорченной.
— Очень интересно. А что насчет моей дейри? Она вас устраивает?
— Да, леди, — ровно и безо всяких эмоций кивнул святоша.
— И это позволяет вам сделать вывод, что Ишта все-таки не Темный маг?
— Предварительно. Я, наконец, усмехнулась.
— Стоило так долго ходить вокруг да около, святой отец. Рядом с вами находятся, как минимум, три сильных мага, одному из которых подвластна магия Разума. Каждый из них способен отличить правду ото лжи. И даже если кто-то все же обманется или что-то не поймет, поблизости всегда останутся двое других, чтобы уж точно ничего не упустить. Я ведь сразу сказала, что Ишта — не маг. Тем более, не Темный маг. И уж конечно, не Жрец. Ему нужно, чтобы земля, которая приняла его своим Хозяином, жила и радовалась. Чтобы здесь не было боли. Не было крови. Не было смерти. Ишта был призван самой землей, чтобы дарить ей жизнь. Он не способен существовать вблизи энергии смерти, святой отец. И даже существование Тварей причиняет ему беспокойство. Вот почему отныне Валлион и вся Равнина лишены этого беспокойства. И вот почему вам не следует бояться, что Ишта принесет в Валлион беду. Святой отец чуть сузил глаза.
— По нашим сведениям Жрец — тоже Ишта.
— Нет, — я покачала головой. — То, что он сумел вырвать у Степи Знак, вовсе не делает его Иштой. Он Хозяин там, это верно. Но он не Ишта. Он не благословлен этой землей. Он не принят. Просто потому, что слово «Ишта» в переводе с Эйнараэ означает… что, мастер Двир?
— «Охраняющий», — недовольно буркнул маг.
— Нет, мастер. «Ишта» означает «Хранитель», а в более старой транскрипции обозначается как «Эо» — «Дарящий Жизнь». Так называли когда-то эары своих Хозяев. Так их когда-то называли и люди. Хозяева Равнины, Леса, Гор, Долины, Степи, Пустыни… тогда как Темный Жрец Хранителем никогда не был и не будет. Он не умеет дарить жизнь, святой отец. Он просто не знает, что это такое. Единственная жизнь, которую он создает — это Твари. НЕ-жить. Извращенная, болезненная и уродливая. Вот что он делает. И вот что он только умеет. Он — не Хранитель. И он не повелитель на своих землях. Просто тиран. И жадный паук, который высасывает Степь, не умея ничего дать ей взамен.
Когда я замолкла, в комнате довольно долго царила тишина. На меня смотрели, меня изучали, в моих словах сомневались. Но маги не могли игнорировать голос разума и не могли не чувствовать того, что я не сказала ни слова неправды. По крайней мере, той, которую понимала сама. Спустя пару минут господин да Миро неловко пошевелился.
— Скажите, леди: как давно вы находитесь в Фарлионе? И как давно знаете этого вашего Ишту?
— Недавно, сударь, — вздохнула я.
— И вы так уверены в своих словах?