Слово короля. Часть вторая
Шрифт:
А там, где была ошибка, могли лежать сомнения. Сомнения в себе. В людях, которые тебя окружают. Даже в Канцлере и государстве.
А это было уже опасно. И каждый из них знал это и следил, чтобы и другие не забывали.
Они обеспечат защиту Рейна. Если потребуется, то даже от самих себя.
— Прототип «Гунгнира» пока ещё слишком далёк от завершения. Инженеры Гюнше всё ещё работают над системой конденсации плазмы, но пока что рабочих вариантов позитронной пушки мы не получим. Пока что результат таков.
— Жаль, — Август с грустью вздохнул и откинулся на спинку своего кресла, — я бы
— Какова оптимальная дальность стрельбы?
— Около двух миллионов километров, Вирена. Техники «Рейденсбрау» продолжают работу, но, к сожалению, там ещё слишком много подводных камней. Даже первые натурные испытания привели к потери дредноута, на котором была смонтирована опытная установка. И, к сожалению, Гюнтер пока не нашёл способа исправить данный недостаток, — Филипп протянул руку и налил себе немного кофе в стоявшую перед ним на столе фарфоровую чашку. — В любом случае, там ещё слишком много работы для того, чтобы рассчитывать на то, что мы получим это оружие до окончания планов Карла. Возможно, через семь, может быть восемь лет, «Гунгнир» станет неотъемлемой частью наших дредноутов, но не в ближайшее время точно.
— Жаль. Вернёмся к нашему разговору. У вас есть кандидаты на место Бернхарда? Филипп?
— У меня есть несколько кандидатов, кто мог бы занять этот пост, но сейчас ещё слишком рано говорить об этом. По крайней мере, пока группа Отто Розена не вернётся на Сульфар.
— Я всё же считаю, что мы должны обратиться к Вильгельму Полю. Он уже занимал место командующего Четвёртым флотом раньше. Идеальный кандидат на место Фредерика. В нашем случае это лучший вариант, — вновь поднял предыдущую тему разговора Август, — он превосходный стратег и тактик. Но, что ещё более важно, он великолепный учитель. Уж я-то знаю…
— Все мы это знаем, — проворчала Вирена и тут же себя поправила, — ну кроме Филиппа.
— И, как вы знаете, он не согласится вернуться, — опять заметил Штудгард, — Вильгельм ушёл, потому что был не согласен с планами Адлера и считал, что расширение путём военной экспансии ни единственный выход для Рейна. Почему он должен изменить своё мнение сейчас?
Это был хороший вопрос, на который, к сожалению, ответа не было.
Вильгельм Поль, бывший командующий Четвёртого флота Протектората покинул свой пост двенадцать лет назад. Примерно тогда, когда Карл Адлер озвучил им четверым свои планы. Для этого человека защита Протектората всегда стояла на первом месте и Четвёртый флот, традиционно выступающей в роли большой и злой сторожевой собаки, был для него идеальным назначением.
Филипп всегда восхищался им. Даже не смотря на свои отношения с Карлом, Штудгард не знал, смог бы он поступить так же, как поступил в своё время Поль. Высказать полное нежелание участвовать в грядущих событиях и тем самым поставить под сомнения действия канцлера…
Наверное, я всё же смог бы, — мимоходом подумал Филипп, вслушиваясь в разговор.
— Месть отличный мотиватор, — заметила Вирена, — они убили его внука. Уничтожили Четвёртый. А ведь большая часть его офицеров служила там ещё в то время, когда ими командовал сам Поль. Я считаю, что в данных обстоятельствах мы не сможем подобрать кандидатуру лучше, чем Вильгельм. Тем более, что
— Учитывая его навыки, это идеальный кандидат, — согласился с ней Август, — Филипп, считаю, что мы должны как минимум поговорить с ним. Если канцлер решил действовать быстрее, то у нас попросту нет времени искать нового человека на это место, который, между прочим, смог бы справиться с этой работой лучше, чем Поль.
— Хорошо, — после нескольких минут размышлений ответил Филипп, — раз вы двое считаете его кандидатуру наиболее подходящей, я передам это Карлу и поговорю с Вильгельмом.
Когда разговор окончился, а Август и Вирена покинули его кабинет, оставив Штудгарда в одиночестве, Филипп позволил себе некоторое время на то, чтобы просто посидеть в тишине. Отдохнуть и погрузиться в свои собственные мысли.
Глядя на открывавшийся из окна вид на Анхальт, Филипп задумался о том, как бы повернулась история, не возглавь Зигфрид Райк восстание на Кариде.
История Рейнского Протектората насчитывала более семи с половиной сотен лет. Изначально это было сравнительно крупное по тем временам государство, образованное в первые годы после окончания Эры колонизации.
Оно представляло из себя альянс из четырёх моно-системных государств, находившихся в близости друг от друга и поддерживающих между собой дипломатические и торговые отношения. Политико-экономический союз, который был выгоден всем его участникам дабы обезопасить себя от экономического давления Земной Федерации. В то время, да и сейчас, Федерация крайне негативно относилась к возжелавшим независимости колониям. Даже таким отдалённым, как поселения на Новой Саксонии. Поскольку выход на полное самообеспечение был крайне долгим и затратным процессом, Федерация применяла различные формы экономического давления, дабы вернуть в своё лоно те колонии, что попытались выйти из-под её покровительства. Тоже самое делалось и с независимыми моносистемными государствами. Повышение сверх всякой меры пошлин на торговлю приводило к экономическому коллапсу миров, которые ещё не смогли твёрдо встать на ноги.
Это же, через некоторое время могло бы ждать и Новую Саксонию, не объединись она с расположенными вблизи неё колониями.
Лишь через восемьдесят четыре года, за которые этот альянс постепенно сплавился воедино под властью Парламента Новой Саксонии, было провозглашено создание Рейнской Республики и принятие новой, общей для всех вошедших в республику систем конституции. Увидев значительный противовес власти Федерации, многие системы пожелали войти в состав Рейнской Республики в надежде на более светлое и богатое будущее.
И по крайней мере в одном они не ошиблись. Это будущее действительно было богатым.
Только не для всех.
В результате долгой и ожесточённой политической борьбы внутри рейнского парламента, власть в новообразованном государстве в конце-концов сосредоточилась преимущество в руках либерально-настроенных партий, которые за счёт своей численности в парламенте продавливали нужную себе политику «широких свобод».
Они декларировали закреплённую на государственном уровне непоколебимость прав и личных свобод своих граждан.