Слово наемника
Шрифт:
— То, что я получил, не компенсировало затраты, — махнул рукой Лабстерман. — А сколько я потерял из-за найма охраны?
— Сочувствую, — кивнул я.
— Да что деньги? — всплеснул руками Лабстерман. — У вас на уме лишь деньги, деньги… Я говорю не о серебре, а о своем душевном равновесии.
— Лабстерман, а что вам от меня нужно? — поинтересовался я. — Зачем вы убили Уту?
Но Лабстерману не было дела до моих вопросов. Ему опять хотелось выговориться.
— Артакс, при всей вашей живучести вы не оценили мой ум! — торжествующе заявил Лабстерман. —
— Что раньше? — невинно поинтересовался я.
— Оставьте, — стукнул Лабстерман кулаком по решетке. — Я знаю, что вы хотели меня убить. Иначе зачем вы сюда явились? Я узнал о бунте на руднике Флика еще месяц назад. Говорили, что все арестанты пойманы и возвращены, а зачинщики убиты. Но я почему-то был уверен, что именно вы подняли бунт и остались живы. Я навел справки и узнал, что главным мятежником был наемник, которого так и не смогли найти.
— У Тормана? — нехорошо улыбнулся я, вспоминая синюшного «гнома».
— У меня есть связи и помимо Тормана, — повел подбородком Лабстерман. — Так вот… Я знал, что скоро вы прибудете в Ульбург, чтобы отомстить. О, вы не представляете, как же мне было тяжело! Каково не спать ночами в ожидании убийцы! Я не боюсь смерти… Но самое страшное — ожидание! Я был вынужден нанимать охранников, но все равно я постоянно ждал и ждал… Когда мне сообщили, что вас видели вместе с вашим другом — одноногим негодяем, я обрадовался. Решил — ну наконец-то! Конечно, моя охрана не справилась бы с вами, но, если бы вы пришли меня убить, вздохнул бы с облегчением. Я ждал три дня и три ночи. Это были самые худшие дни. Я не мог есть, у меня был постоянный понос.
— Вот это да, — растерянно протянул я. — Я же еще и виноват, что не пришел вас убивать… Хм… Понос у первого бургомистра! Какой кошмар!
— Ох, как же я вас ненавижу! — прикрыл глаза Лабстерман. — Я совершил ошибку, продав вас Флику. Вы исчезли и стали в глазах горожан героем! Со всех сторон только и слышалось: «Ах, наемник, спасший наш город!» «Лучший напиток — пойло старого наемника!» «А не поставить ли нам статую господину Артаксу?» И эта дура, вдова Лайнс, захотевшая именоваться вашей женой? И мне приходилось выслушивать все это, кивать и на заседаниях совета соглашаться на увековечивание вашего подвига!
— Понятно, — хмыкнул я. — Вы решили убить Уту и обвинить меня в ее смерти?
— Да! — с горячностью воскликнул господин первый бургомистр. — Ни один из жителей Ульбурга теперь не назовет вас героем. Я не просто приведу вас на виселицу. Я раздавлю вас!
— Если бы не мешали кандалы — похлопал бы.
— Вы продолжаете паясничать? Ладно… Посмотрим, как вы сейчас запоете, — мстительно пообещал первый бургомистр и крикнул: — Господин Любек!
Дверь открылась, и в подвал спустился тот самый курносый парень. Ну я теперь по крайней мере знаю, как его зовут!
— Любек, позовите людей. Пусть они поучат хорошим манерам нашего преступника, — кивнул бургомистр на меня.
Любек пожал плечами и вышел. Спустя несколько минут в темницу вошло человек пять стражников. Мордатый держался
Глаза бургомистра загорелись, и он собственноручно открыл засов на клетке:
— А ну-ка, покажите мерзавцу его место! Преподайте ему хороший урок! — Видя, что стражники не спешат, добавил: — На каждого — по два талера! Первому, кто собьет с ног этого ублюдка, — пять талеров!
Стражники, мешая друг другу, полезли в мою клетку. Видимо, хотели заработать. Да и какая сложность сбить с ног арестанта, закованного в кандалы?
Драться в оковах сложно, но можно. Кое-что я умел и раньше, а кое-чему меня научила каторга. Самый храбрый (или безрассудный?) из стражников вылетел обратно, держась за сломанный нос, второй был «подсечен» ножными кандалами и в падении сбил с ног третьего. Четвертый угодил в мои «объятия», был придушен цепями и отправлен в образовавшуюся кучу-малу. Пятый, не успевший влезть в клетку, ухватился за свой тесак и попытался достать меня сквозь прутья. Тут бы нужна алебарда или копье, а этот клинок оказался коротковат. Зато я перехватил его давно не точенное оружие за режущую кромку и толкнул назад…
— Довольно! — пресек-таки безобразие Любек, нажимая плечом на дверцу и запирая засов, оставив внутри клетки не только меня, но и трех стражников.
Ишь ты, догадливый! Решил пожертвовать подчиненными, чтобы спасти начальника. Разумно. А я как раз собирался выскочить наружу и немножко «порезвиться»…
Троица, оставшаяся в клетке, с трудом, но поднималась на ноги. Пожалуй, придется опять драться. И мне деваться некуда, да и им тоже. Плохо, что придется убивать. Я уже наметил, кого буду «валить» первым, как подал голос Любек:
— Артакс, вы позволите забрать моих людей? Я понимаю, что вы справитесь со всеми тремя. Но тогда мне придется позвать на помощь еще человек десять. Как бы вы ни были сильны, но против толпы вы не справитесь.
— Забирайте, — разрешил я, оценивая ситуацию. Даже вырвись я сейчас на свободу, то далеко все равно не ушел бы.
— Любек, позовите сюда столько людей, сколько нужно! Десять, двадцать! — каркнул Лабстерман. — И пусть этого мерзавца размажут тут же, в камере!
— А что мы скажем бюргерам и Городскому совету? — мягко возразил Любек. — Половина города видела, как Артакса вели в ратушу. Целого и невредимого, без цепей. Для многих наемник еще герой. Что они скажут, если узнают, что их героя убили в камере?
— Да мне плевать, что они скажут! — топнул ногой Лабстерман.
— Господин бургомистр, вы уже могли оценить мою преданность вам. Давайте побережем наемника до суда. И потом, Артакс в этом случае будет убивать, а новых людей отыскать очень сложно…
Я отошел в глубину клетки и наблюдал, как Любек приоткрыл дверцу, чтобы выпустить стражей, ставших арестантами. Странно, но я почему-то зауважал этого парня. Разумеется, если представится возможность — зарежу и не поморщусь. Хотя бы за то, что мордастый держал кинжал у горла тяжелораненого… Но вместе с тем свое дело он знал и приказы выполнял беспрекословно.