Слово о науке. Афоризмы. Изречения. Литературные цитаты. Книга первая.
Шрифт:
Так же как лейб-медиками быков являются люди, лейб-медиками людей часто оказывались быки.
Не мыслят, следовательно, не существуют.
Если я только правильно разбираюсь в генеалогии госпожи науки, то невежество является ее старшей сестрой.
Он поглотил много мудрости, но все это словно попало ему не в то горло.
Он так оттачивал свой
Каждая мысль, — если она самец, находит свою самку. Но идеи в его голове были, наверное, либо только самцами, либо только самками, ибо ни одна новая мысль у него никогда не рождалась.
В слове «ученый» заключается только понятие о том, что его много учили, но это еще не значит, что он чему-нибудь научился…
Он был не столько собственником, сколько арендатором наук, которые преподавал, так как в них ему не принадлежало и клочка.
Я убежден, что если бы бог когда-нибудь захотел создать такого человека, каким его представляют себе магистры и профессора философии, то этого человека пришлось бы в тот же день отправить в сумасшедший дом…
Разве то, что человек может знать, и есть именно то, что он должен знать?
Великим светочем этот человек не был, скорее большим удобным подсвечником.
Просто невероятно, как сильно могут повредить правила, едва только наведешь во всем слишком строгий порядок.
…обладай благородной гордостью и помни, что другие, избежавшие твоих ошибок, не лучше, чем ты, избежавший ошибок, совершенных ими.
Все это высижено при бодрствующей учености и спящем здравом смысле.
Пифагор за изобретение одного геометрического правила Зевесу принес на жертву сто волов. Но ежели бы за найденные в нынешние времена от остроумных математиков правила по суеверной его ревности поступать, то бы едва в целом свете столько рогатого скота сыскалось…
Случились вместе два Астронома в пиру И спорили весьма между собой в жару. Один твердил: «Земля, вертясь, круг Солнца ходит»; Другой, что Солнце все с собой планеты водит. Один Коперник был, другой слыл Птоломей. Тут повар спор решил усмешкою своей. Хозяин спрашивал: «Ты звезд теченье знаешь? Скажи, как ты о сем сомненье разсуждаешь?» Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав, Я правду докажу, на Солнце не бывав. Кто видел простака из поваров такова, Который бы вертел очаг вокруг жаркова?»Когда природа оставляет прореху в чьем-нибудь уме, она
Не становись богат умом настолько, чтобы ты стал беден душой.
Был этот мир глубокой тьмой окутан. Да будет свет! И вот явился Ньютон, Но Сатана не долго ждал реванша, Пришел Эйнштейн — и стало все как раньше.Кто ничего не знает, тому и ошибаться не в чем.
Чем старше я становлюсь, тем больше я не доверяю известной фразе, гласящей, что мудрость приходит с годами.
Если бы в один прекрасный день природа захотела открыть нам свои тайны и мы увидели бы воочию, каковы те средства, которыми она пользуется для своих движений, то, боже правый, какие ошибки, какие заблуждения мы обнаружили бы в нашей жалкой науке! Берусь утверждать, что ни в одном из своих заявлений она не оказалась бы права. Поистине, единственное, что я сколько-нибудь знаю, — это то, что я полнейший невежда во всем.
Следует по крайней мере учиться на своих ошибках.
Даже самая неутомимая человеческая мысль впадает иногда в дремоту!
Мои земляки перигорцы очень метко называют таких ученых мужей — lettreferits (окниженные), вроде того как по-французски сказали бы lettre — ferus, то есть те, кого наука как бы оглушила, стукнув по черепу.
Тот, кто вещает истину, может быть таким же дураком, как и тот, кто городит вздор…
Мозг, хорошо устроенный, стоит больше, чем мозг, хорошо наполненный.
Наука — великолепное снадобье; но никакое снадобье не бывает столь стойким, чтобы сохраняться, не подвергаясь порче и изменениям, если плох сосуд, в котором его хранят.
У кого тощее тело, тот напяливает на себя много одежек; у кого скудная мысль, тот раздувает ее словами.
Почему человек, которому нечего сказать, не молчит?
Мне кажется дорогой, что головы даже самых великих людей тупеют, когда они соберутся вместе, и что там, где больше всего мудрецов, меньше всего мудрости.
Парижский университет — старший сын французских королей и даже очень старый: ему больше девятисот лет; поэтому он иной раз заговаривается.