'Слово о полку игореве' и его влияние на дальнейшую русскую культуру и культуры других народов
Шрифт:
...А он сквозь Русь спешил упрямо, Через пожарища и тьму, И перед ним вставала драма Народа, чуждого ему. В те дни, по милости Батыев, Ладони выев до костей, Ещё дымился древний Киев У ног непрошенных гостей. Не стало больше песен дивных, Лежал в гробнице Ярослав, И замолчали девы в гривнах, Последний танец отплясав. И только волки да лисицы На диком празднестве своём Весь день бродили по столице И тяжелели с каждым днём...
Совершенно по-новому зазвучали переложения "Слова..." в дни Великой Отечественной войны. Снова на русской земле был враг, и поэтому образы "Слова..." были актуальны, как и в дни его создания. Вот стихотворение Людмилы Татьяничевой "Ярославна",
Снова дует неистовый ветер Быть кровавому, злому дождю. Сколько дней, сколько длинных столетий Я тебя, мой единственный, жду.
Выйду в поле, - то едешь не ты ли На запененном верном коне? Я ждала тебя в древнем Путивле На высокой на белой стене.
Я навстречу зегзицей летела, Не страшилась врагов-басурман. Я твое богатырское тело Столько раз врачевала от ран.
Проходили согбенные годы Через горы людской маеты, И на зов боевой непогоды Откликался по-воински ты.
Не считал ты горячие раны, И на землю не падал твой меч. Откатилась орда Чингисхана Головою, скошённою с плеч.
И остался на вечные веки Ты грозой для пришельцев-врагов. Омывают российские реки С рук твоих чужеродную кровь.
...Снова ветер гудит, неспокоен, Красный дождь прошумел по стране. Снова ты, мой возлюбленный воин, Мчишься в бой на крылатом коне.
Труден путь твой, суровый и бранный, Но нетленной останется Русь, И тебя я, твоя Ярославна, В славе подвигов ратных дождусь.
За годы существования Советского Союза произошло очень сильное взаимопроникновение культур. И не только славянских. Русский язык и русскую литературу изучали во всех союзных республиках. Некоторые считали это национальной дискриминацией, а некоторые искренне восхищались и проникались красотой русского языка и величием русской литературы. К числу последних принадлежит таджикский поэт Тимур Зульфикаров. Вот коротенькое его стихотворение "На поле Куликовом":
Воин воин в поле помер воин в поле упокоен воин в поле скошен сложен ко снопу главою Матерь всходит в золотых колосьях матерь воина главу омоет родниковою водою Матерь к очам воина склонна мирно неистошно С холма святого поют бродят вдов пресветлых хороводы Летают над полем стаи ангелов и воронов.
Не правда ли, это напоминает плач Ярославны? Но более всего в творчестве
Тимура Зульфикарова потрясает "Поэма о князе Михаиле Черниговском", повествующая о том, как русский князь-христианин, будучи в Орде, отказался поклониться идолу Чингисхана и был за это казнён. Поэтика, близкая поэтике "Слова о полку Игореве", переплетается здесь с особенностями мышления восточного человека, в ткань русского текста причудливо вплетаются тюркские слова:
...О Господи о Спасе Иисусе охрани мя неповинного Твоя!.. А в степи татарской сырой чужой продувной февраль. А в степи февраль. А в душе князя февраль. А в душе князя Русь-улус-ясак-тать-тля оброк-падь-рана-свеща-таль... А в душе князя Русь-малая дщерь его отроковица Василиса в княжеском платье рытого золотого персидского бархата бежит бежит в талых дальних черниговских родимых холстах холмах простынях льняных снегах снегах снегах... И ручонками берет и пьёт талый снег хрупкий ломкий сквозистый крупитчатый она... Дщерь, не пей талый снег... Дщерь, остудишь отроческую юную гортань...
...Как горят костры!.. Как глядит поминальный чингизов куст, а из него змеи как от живого Чингиза Хакана смертные конницы кумысные гортанные победные пылящие тюмены тьмы ярые весенние гюрзы змеи рыщут ищут ползут яд спелый несут!.. Как Идол мерцает агатовыми маслянистыми мерклыми ночными бычьими очами из звериных
– Князь - поклонись огню! Поклонись кусту! Поклонись Золотому Властителю Чингизу из тибетских горных высших шкур!.. Уйю! Уй!.. ...Уран! Я поклонюсь тебе Бату-хан. Я поклонюсь рабу твоему. Я поклонюсь коню твоему. Но не мертвому кусту. Но не мертвому огню. Но не мертвому Идолу из шкур. Ибо Русь - обитель Христа а не идолов кумиров! да... И так было десять раз. И десять раз Батый-хан посылал к князю Михаилу Черниговскому адовых ползучих змеиных нукеров своих... Берикилля... Князь коназ! Аман! Аман! Аман!.. ...Ай Русь! ай дщерь сирота! Ай гляди гляди гляди через дремучие забытые века! Ай гляди на князя своего!..
Из современных русских поэтов самые интересные переложения "Слова..." сделал Виктор Соснора, которого многие уже считают живым классиком. Вот, например, что он сделал всего из двух строчек древнерусского памятника ("...храброму Мстиславу, иже зарaза Редедю предъ пълкы касожьскыми..."):
БОЙ МСТИСЛАВА С РЕДЕДЕЙ
Мстислав пучеглаз и угрюм, как пучина. Не ведал он ласк и девичьей кручины и не подносил полонянкам парчи. Закрученный ус у Мстислава торчит. Мстислав солнцелик. Но не ясен, а красен
лицом,
а плечами устойчивей граба. Мудрец Ярослав и молва не напрасно прозвали Мстислава маститого Храбрым. Из рощи,
где ропщет
в трясине осока, ведёт русых руссов Мстислав на косогов. Из бора,
где ели
у кромки редеют, ведёт горбоносых косогов Редедя. И сдвинулись армии. Встали, горланя орлами голодными перед бранью с орлами голодными. Рявкнул Редедя: - Вы, руссы,
вы - трусы,
собакины дети! Ваш князь
недоносок,
и харя вдобавок. Мстислав ухмыльнулся. Мстиславу забавно. Мстислав до мизинцев улыбкою застлан: - О, витязь Редедя опять нализался! Летят в лопухи оборонные латы. Сцепились два князя. Кулачная схватка! Мечи - в лопухи!
Если драться - то драться! Намётан кулак. Мимо скулы не клацнет. Обучены витязи скулы мочалить. Придвинулись армии ближе. Молчали, борцов одобряя бряцаньем металла. Вспотевшая пыль над борцами металась. Вот вскрикнул Редедя и замертво рухнул, раскинув черноволосые руки. Он рухнул, как ствол под секирою грубой, не выпивший всласть черноземного сока. Мстислав прикусил размозженные губы и, шею набычив, пошел на косогов, пошел, кулаками по воздуху тыча, один против армии в несколько тысяч, с двумя кулаками на полчища стали. Смутились косоги и вдаль побежали!.. Пирует Мстислав. Созывает на праздник окрестных крестьян и пирует до храпа! Мудрец Ярослав и молва не напрасно прозвали Мстислава маститого Храбрым.
Произведений на тему "Слова..." у Сосноры очень много, и мы не успеем здесь их все даже просто упомянуть. Сосчитать же вообще все поэтичесские произведения (хотя бы и только русские), так или иначе интерпретирующие "Слово..." и вовсе не представляется возможным. Его следы - всюду. Есть, например, опера Бородина "Князь Игорь". Но надо сказать, что отгослоски древней поэмы встречаются отнюдь не только в поэзии или в классической музыке. Если присмотреться и прислушаться, их можно обнаружить и в так называемой "лёгкой прозе", и в современной популярной музыке, и я уж не говорю об изобразительном искусстве. Буквально пропитаны стихией "Слова..." картины Константина Васильева, Ильи Глазунова, Николая Рериха, песни Дмитрия Ревякина... Сейчас хорошо известен ремэйк оперы "Князь Игорь", сделанный дуэтом. Очень своеобразна роль упоминания героев "Слова..." в песне Б. Гребенщикова "Древнерусская тоска"