Слово Предстоятеля (2009-2011). Собрание трудов. Серия 1. Том 1
Шрифт:
В Литовской Республике существует четырехступенчатая модель церковно-государственных отношений: а) признанные государством традиционные религиозные общины; б) признанные государством религиозные общины; в) другие зарегистрированные общины; г) незарегистрированные общины. При этом только традиционные религиозные общины имеют право проводить уроки Закона Божия в школах, причем зарплату преподавателям выплачивает государство.
Важно отметить, что в Литве Церкви возвращаются натурально или эквивалентно национализированные в 1940–1949 годах строения. В противном случае выплачивается компенсация по рыночной цене
В социальной сфере существуют уникальные на постсоветском пространстве договоренности: в частности, государство в обязательном порядке предоставляет всем священнослужителям и монашествующим медицинское и пенсионное страхование. Молодые священнослужители, студенты духовных учебных заведений и послушники в монастырях освобождаются от службы в армии.
Православная Церковь, как и другие традиционные религиозные общины, совершает в рядах Вооруженных сил Литвы капелланское служение, а заключенные церковные браки признаются государством.
Впрочем, в церковно-государственных отношениях здесь существует и ряд проблем: так, согласно конкордату с Католической Церковью только она освобождается от налога на землю, в то время как остальные религиозные общины – нет. Православная Церковь облагается налогом на прибыль в таком же размере, как и все коммерческие структуры Литвы, – 15 %.
В отношениях между Эстонской Православной Церковью Московского Патриархата и Эстонской Республикой на фоне достаточно серьезного диалога сохраняется нерешенная проблема: многие храмовые здания переданы Церкви государством на правах длительной аренды, причем в собственность они могут быть переданы только с согласия юрисдикции Константинопольского Патриархата. Местные органы самоуправления во многих случаях придерживаются аналогичной практики, передавая Церкви храмы только во временное пользование. Это относится и к кафедральному собору святого благоверного князя Александра Невского в Таллине.
Во многом такая практика обусловлена некорректным или упрощенным восприятием церковных реалий. Из-за этого в отношении государственной власти к религиозным объединениям наблюдается очевидный дисбаланс: гораздо больше поддержки оказывается лютеранским приходам и приходам юрисдикции Константинопольского Патриархата, несмотря на то, что у нашей Церкви практически равная с лютеранами численность паствы, а число прихожан Константинопольской юрисдикции – меньше в 8–10 раз.
Среди положительных моментов церковно-государственных отношений в Эстонии нужно отметить тот факт, что после государственной регистрации в 2002 году Эстонская Православная Церковь перестала испытывать давление со стороны властей.
В Казахстане Православие наравне с исламом является культурообразующей религией. Казахстанский опыт созидания межрелигиозного согласия и национального единства дает добрый пример многим государствам. В основе этого опыта – многовековое сосуществование Православия и ислама, желание верующих отстоять традиционные ценности перед лицом неверия и секулярного мира. На личном опыте я смог в этом убедиться в ходе своего визита в страну в начале 2010 года.
В современном Казахстане сформирована и продолжает совершенствоваться гармоничная модель церковно-государственных отношений, сочетающая приверженность свободе вероисповедания с заботой о сохранении конфессионального мира. На Казахстанской земле успешно совершается дело церковного строительства: звучит проповедь о Христе, возрождаются разрушенные и возводятся новые храмы, открываются монастыри и духовные школы.
В Азербайджане
Православная община страны чувствует себя уверенно и не подвергается притеснениям. В Азербайджане открываются новые храмы, средства на которые активно жертвуют и мусульмане. У Русской Православной Церкви сложились особо теплые отношения с главой мусульман Азербайджана шейх-уль-исламом Аллахшукюром Паша-заде, который награжден высшими церковными орденами. Важно отметить, что с 2004 года он является почетным сопредседателем Межрелигиозного совета СНГ, а с 2009 года возглавляет Консультативный совет мусульман СНГ, объединяющий ведущие мусульманские организации на постсоветском пространстве.
Правительство Узбекистана в своей религиозной политике отдает приоритет традиционным религиям. Принятый в 1998 году Закон «О свободе совести и религиозных организациях» и политика власти направлены на пресечение деятельности как радикальных течений, прикрывающихся именем ислама, так и псевдохристианских сект. Мы благодарны руководству Узбекистана за внимание к церковной жизни. Однако существует и ряд сложностей: так, имеет место запрет на миссионерскую деятельность, невозможно организовать православные общеобразовательные школы, есть трудности с регистрацией новых приходов. Впрочем, можно надеяться, что данные проблемы будут разрешены через конструктивный диалог с органами государственной власти.
В Республике Таджикистан сложилась наиболее непростая в Средней Азии ситуация в области религиозно-общественных процессов. Законодательство характеризуется большим количеством ограничений, что продиктовано последствиями кровопролитной гражданской войны и стремлением оградить общество от радикализма, прикрывающегося религией. В то же время отрадно констатировать, что правительство страны видит в Православии и исламе гарантию религиозного мира в обществе.
Особое внимание следует обратить на Республику Кыргызстан, переживающую сейчас тяжелое положение, вызванное социальной и экономической нестабильностью, напряженностью межэтнических отношений. Искренне желаю государственному руководству Кыргызстана успехов в преодолении нынешних трудностей, в созидании единства народа. Самому же народу Кыргызстана да дарует Господь так необходимый сейчас мирный дух.
В стране разрабатывается новый вариант Концепции государственной политики в религиозной сфере. Обсуждается и вопрос о принятии нового закона о свободе вероисповедания и религиозных организациях. Начинает просматриваться тенденция к замещению отношений государства и религиозных общин страны на отношения между религиозными организациями и международными структурами, берущими на себя обязанность организовывать и объединять различные религиозные направления. Это, в свою очередь, может привести к наплыву деструктивных псевдорелигиозных организаций. Будем надеяться, что новое законодательство и концептуальные документы государства в данной сфере будут разрабатываться в тесном контакте с традиционными религиозными общинами Кыргызстана и что их интересы и пожелания будут учтены.