Слово президента
Шрифт:
— Что будем делать дальше? — спросил Чавез. Кларк посмотрел на чиновников аэропорта.
— Весьма благодарны вам за помощь, — сказал он. Затем вместе с Чавезом он направился к машине, которая повезла их к самолёту.
— Что дальше? — повторил Чавез.
— Успокойся, приятель. — Через пять минут поездки в полном молчании машина остановилась у трапа самолёта. Кларк посмотрел на небо. Там собирались грозовые облака. Он не любил летать в грозу.
— Мы не можем лететь. Придётся подождать. — Пилот второго экипажа был в чине подполковника. — Таковы правила.
Кларк постучал
— Я — полковник. Когда говорю взлетать — ты взлетаешь, воздушный извозчик. Взлетай немедленно!
— Послушайте, мистер Кларк, я знаю, кто вы, и…
— Сэр, — вмешался в разговор Чавез. — У меня всего лишь временное звание майора, но операция намного важнее ваших правил. Постарайтесь проложить курс в обход эпицентра грозы, а? Не беспокойтесь о нас, в крайнем случае мы воспользуемся гигиеническими пакетами. — Пилот бросил на него разъярённый взгляд, но промолчал и вернулся в лётную кабину. Чавез посмотрел на Кларка. — Держи себя в руках, Джон.
Кларк протянул ему копию пассажирской декларации, которую им дал диспетчер.
— Посмотри на имена пилотов, Динг. Они принадлежат не швейцарцам, хотя самолёт и зарегистрирован в Швейцарии.
Чавез посмотрел в бумагу. Регистрационный код HX-NJA, а имена пилотов ни немецкие, ни французские, ни итальянские.
— Сержант? — позвал бортпроводника Кларк, когда послышался рёв двигателей и самолёт начал выруливать на старт.
— Да, сэр? — Она только что слышала, как разнёс этот полковник её командира.
— Передайте это по факсу в Лэнгли, пожалуйста. У вас есть необходимый номер. И побыстрее, прошу вас, мэм, — добавил он, потому что она была женщиной, а не просто сержантом. Сержант не поняла причины столь вежливого обращения, но не стала возражать против него.
— Потуже застегните пристежные ремни, — послышался голос пилота, и самолёт начал разгон по взлётной дорожке.
Из-за электрических помех, вызванных грозой, связь удалось установить лишь с третьей попытки, но затем факс был передан по спутниковой связи в Форт-Бельвуар, штат Виргиния, и далее появился в «Меркурии», центре связи ЦРУ. Старший дежурный офицер послал своего заместителя на седьмой этаж с текстом донесения. К этому моменту Кларк уже говорил с дежурным офицером по телефону.
— Сильные помехи, — отозвался дежурный офицер. Даже при цифровой спутниковой связи и всех остальных технических достижениях гроза остаётся грозой.
— Нас тут немного кидает. Проверьте регистрационный код и имена, указанные в декларации. Выясните нам все, что известно о них.
— Повторите.
Кларк повторил. На этот раз дежурный офицер понял, что от него требуется.
— Будет исполнено. Просмотрим все файлы. Что ещё?
— Свяжусь позднее. Конец связи, — услышал сквозь треск электрических разрядов дежурный офицер.
— Итак? — Динг потуже затянул ремни после очередной воздушной ямы.
— Имена написаны на фарси, Динг. Проклятье! — Ещё одна воздушная яма. Кларк посмотрел в иллюминатор. Казалось, они летят над центром гигантской
Но Кларк ошибался. Подполковник, сидевший за штурвалом «гольфстрима», был перепуган. Правила ВВС, не говоря уже о здравом смысле, запрещали полёты при такой погоде. Радиолокатор в носу самолёта свидетельствовал, что на двадцать градусов влево и вправо от курса в Найроби все затянуто облаками. Слева, впрочем, облака казались чуть реже. Пилот повернул на тридцать градусов влево, бросив крохотный реактивный лайнер в крутой поворот, словно истребитель. Стараясь найти место поспокойнее, он одновременно продолжал набирать высоту. Да, здесь тоже царил шторм, но всё-таки самолёт швыряло меньше. Через десять минут VC-20 вырвался из грозовых туч, и его залило солнечным светом.
Капитан из запасной смены пилотов повернулась в своём кресле.
— Довольны, полковник? — спросила она.
Кларк расстегнул ремни, не обращая внимания на предупреждающую надпись, прошёл в туалет и плеснул в лицо холодной водой. Затем вернулся к креслу запасного пилота, опустился на колени рядом с ней и показал текст, только что переданный по факсу.
— Вам что-нибудь известно про это? — спросил Кларк. Она посмотрела на лист бумаги и поняла все с первого взгляда.
— Да, конечно, — ответила капитан. — Мы получили уведомление о случившемся.
— Почему?
— По своей конструкции это такой же самолёт, как и наш. Когда с одним из таких самолётов происходит катастрофа, фирма-производитель сообщает об этом всем владельцам машин — я имею в виду, что мы все равно послали бы запрос, но уведомление поступает от фирмы автоматически. Насколько я помню, тот «Гольфстрим G-IV» вылетел из аэропорта на север, в Ливию, там совершил посадку для дозаправки, верно? Сразу взлетел — это был медицинский рейс, я не ошибаюсь?
— Совершенно верно. Продолжайте.
— Пилот подал сигнал бедствия, сообщил, что вышел из строя один из двигателей, затем второй. Связь прервалась — по-видимому, самолёт рухнул в море. За ним следили три радара — из Ливии, с Мальты и с нашего военного корабля — эсминца, по-моему.
— В этом происшествии нет ничего странного, капитан?
Она пожала плечами.
— Это надёжный самолёт. Не думаю, что у ВВС погиб хотя бы один. Вы только что были свидетелем его прочности. Когда мы проваливались в воздушные ямы, толчки порой достигали двух с половиной, может быть, даже трех «же». Что касается двигателей — Джерри, у нас хоть раз выходил из строя двигатель на VC-20?
— Насколько помню, такое случалось дважды. В первый раз оказался неисправным топливный насос — «Роллс-Ройс» послал механиков, и они заменили насосы на всех своих двигателях. Второй раз такое случилось в ноябре, несколько лет назад. Тогда один из «гольфстримов» «проглотил» гуся.
— Такое случается, полковник, — подтвердила капитан. — Гусь весит пятнадцать, даже двадцать фунтов. Мы стараемся держаться в стороне от гусиных стай.
— Но ведь на том самолёте вышли из строя оба двигателя?