Слово Всадника на Коне Белом
Шрифт:
17. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, люди захотят превзойти все границы. Юная мать станет седой, как старуха, люди заставят природу покинуть свой путь, и семьи, как семена, развеянные по ветру, не смогут больше собраться. Мир станет совсем иным миром. Как загнанная лошадь, будет каждый нестись без остановки и без возничего, куда взбредется. Беда ж тому, кто примет на себя тот долг по управленью этим зверем. Ни повода и ни стремян он больше там не обнаружит и рухнет в пропасть, ставшую могилой.
18. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, не будут люди больше
19. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, возникнет темный и секретный порядок уложений, в котором основным законом будет ненависть и яд – оружием. Ему потребно будет золото в количествах неисчислимых и власть на всей земле. Служители его соединятся кровавым поцелуем. Праведники и немощный люд познают жизнь по страшному тому закону. Сильные мира сего будут на службе его, единственный закон признает тот порядок, который сам украдкой сочинит, и яд проникнет даже в церковь, а мир пойдет вперед ее скорпионом под стелькой башмака.
20. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, многие будут сидеть с руками, связанными крепко, или с пустыми глазницами ходить по кругу, не зная зачем и куда. У них не станет кузниц, где раньше ковали железо, не станет полей, где они могли бы пахать. Они, как злак, не давший колоса, – беспутный, голый, униженный и безнадежный, и стар и млад, и часто без жилья, останется им лишь одно леченье – начать войну. Но для начала побьют они друг друга обоюдно и все возненавидят жизнь.
21. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, болезни водные, болезни неба и земли настигнут человека и сразят его. Он станет думать и о том, что сам разрушил, и снова строить и хранить, что целое осталось. Страшиться он будет тех дней, что дальше предстоят. Но будет поздно – сетью плотною пустынь затянет землю, и вода уйдет так глубоко, что в страшный час все разорвет собой, нахлынет, как потоп, лишит всю землю завтрашнего дня, и воздух разорвет тела у самых слабых.
22. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, во многих тех местах, где землю сотрясет, все города погибнут, уйдя под землю. Все, что без совета мудрых построено когда-то, – все будет снесено.
Ил с грязью погребет селенья, земля разверзнется под новыми дворцами. Но человек, гордыней одержимый, упрям и твердолоб, не будет слышать то предупрежденье, посланье от Земли, как вновь и вновь она к нему взывает. И новые пожары разрушат новый Рим, и бедняки и варвары разграбят, несмотря на легионы, покинутые замки.
23. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием послед, луч Солнца опалит всю землю, и воздух не сможет больше от огня его укрыть людей, останется лишь только занавес дырявый, и свет сжигающий разъест глаза и кожу. Море вспенится кипящею водою, города и реки собою покроет, уйдут под воду даже континенты, а люди убегут на горы и там, начав плодиться, совсем забудут, что произошло.
24. Когда придет
25. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, вырвутся звери, что Ной брал с собою в ковчег, из рук человека, изменившего тварей по воле своей. Но кто станет думать об их напрасных мученьях? Человек будет волен сделать все сущее так, как он того хочет, и попутно убьет он бесчисленно их. Кем станет человек, законы жизни изменивший, смешавший существо живое в один комочек глины? Дитя ли Бога он, ему подобный, или отродье черта?
26. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то нужно бояться за дитя человечье – безнадежность с отравой будут ждать его с нетерпеньем. Каждый станет думать только о себе, и ни о ком другом и не о жизни бренной, но гнать за это будут, и потом станет и тело предметом продажи. Все ж тому, кто сбережется, – угроза будет дух свой не сберечь и мертвый заиметь. Он будет жить в игре и фальши и верить в них, поскольку Мастера нет рядом – того, кто научить обязан надеяться и жить.
27. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, человек станет думать о Боге, хотя являться он будет лишь при рожденье, гонимый ревностью и злостью. И все ж рука его сильна той властью, которой наделен и захватил. Как Прометей слепой, крушить он будет все вокруг себя. В душе он карлик будет оставаться, но с силой великана шагать вперед шагами великана, не ведая, который выбрать путь. Голова его будет тяжелой от знанья, но не поймет, зачем живет и гибнет. Он будет, как помешанный, размахивать руками и, как ребенок, жалобно пищать.
28. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием послед, то земли станут добычей войны. По ту сторону римского предела и даже в бывшей римской власти люди будут резать глотки друг другу, охватит всех война племен и вер. Евреи и дети Аллаха не оставят попыток побить друг друга. Земля Христа предстанет полем битвы. Неверные везде и всюду чистоту своей идеи защитить хотят. Сомнения и сила встанут против друга, а смерть пойдет вперед, как знамя новых тех времен.
29. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, многие лишатся жизни человечьей, у них не будет прав, ни крыши, никакого хлеба. Их тело будет неприкрыто, и вот оно-то будет на продажу, отгонят далеко их от башен изобилия, поближе к Вавилону.
30. Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то человек, вступив в непроницаемый тоннель, застынет от страха и закроет глаза: не будет силы смотреть. Он будет охвачен вечной тревогой, при каждом шаге чувствовать страх. Все же он будет шагать без сна и покоя. Но голос Кассандры, громкий и сильный, он не услышит. Ему же все мало, он захочет все больше, и разум его замутится виденьем, призраком жизни. И те, что стали его мастерами, обманут, и поведут его стадо неправедные пастухи.