Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов)
Шрифт:
Слушая его, мы согласно кивали головами и лишь изредка обменивались между собой понимающими взглядами. Уже сам его рейд в скорлупе через половину Галактики казался истинным чудом.
Отыскать Землю было несложно. Только в первый момент мы испытали некоторое смущение, когда человечек принялся перечислять звезды, видимые с его планеты, и сообщать их координаты. Увы, нам их названия ни о чем не говорили. Но после того как он начертил, как мог, Галактику, и поместил на рисунке Солнце, а потом все те немногочисленные туманности, облака материи, шаровые скопления, цепочки звезд, какие помнил, Акст сравнил эскиз с нашими картами, и все стало ясно.
— Перед посадкой мы тебя свяжем! — шутили мы, а он тут же задавал нам какой-нибудь вопрос вроде:
— Как вы думаете, уже ликвидировали льды на полюсах?
Несмотря на горячие уговоры человечка совершить посадку на Землю всем кораблем с полным экипажем, что, по его уверениям, должно было вызвать у землян величайшую радость, мы остановились поодаль. Было решено, что на планету отправится разведка. Кроме человечка, должны были лететь Букет и Соукс, но Соукс не мог прервать каких-то там своих опытов, и жребий пал на меня.
В момент старта на корабле царило некоторое напряжение: не было полной уверенности в хорошем приеме. Связи с Землей установить не удалось, и мы считали, что там не понимают наших сигналов. Однако люди могли занять и выжидательную позицию. Что-то от нашего настроения передалось и человечку, он был немного бледен, когда забирался в кабину. Букет взял его за спину и посадил на предварительно выложенное антигравитатором место.
Человечек молчал, и когда мы отрывались от корабля, и во время полета. Впрочем, ускорение было колоссальным, несмотря на то что мы регулировали его, учитывая возможности человечка. Он лежал, вдавленный в кресло, временами теряя сознание. Сесть следовало как можно скорее, не облетая планеты. Изображение ее поверхности с молниеносной быстротой вырастало на экранах, заполняя их яркими красками.
У открытого люка мы с Букетом подождали, пока человечек спустится по крутым ступенькам трапа — он должен был первым ступить на свою планету. Это было наградой за то, что он скрасил наше однообразное путешествие.
Он отстегнул застежки шлема, отбросил его в сторону, сорвал с себя комбинезон, сделал несколько шагов, споткнулся, а может, у него подкосились ноги, во всяком случае он упал на колени, а потом ничком лег в траву.
Трава была действительно высокой. При каждом движении из нее взлетали фонтаны стрекочущих существ. Ветер легко колыхал стебли, и тогда человечек, все время бежавший впереди, останавливался и всей грудью вдыхал воздух, полный запахов, о которых мы, заключенные в скафандры, не имели ни малейшего представления. Приятно было смотреть, как он оживал, оказавшись в привычной для себя обстановке. Увы, даже в исключительных условиях питомника он никогда бы не мог так себя чувствовать.
— За этим холмом, — кричал он, — мы увидим дома! Слово даю! Мы в Европе, а здесь живет чертовски много народа!..
Мы с Букетом, поправив рукоятки оружия — всякое могло случиться, — последовали за человечком к вершине холма, с которого открылся широкий вид… на все те же разогретые травы, отдаленные холмы, небольшие купы деревьев и так до самого горизонта. Человечек остановился, по характерному движению ноздрей и тяжело вздымавшейся груди мы видели, как он устал.
— Тут кое-что изменилось, — сказал он. — Может, мы немного подъедем? Я не силен в ходьбе, последнее время я мало двигался…
Мы летели на небольшой
А человечек недоумевающе смотрел на нас своими странными глазами с мигающими кусочками кожи, которые всегда так нас смешили. Он опять погрустнел, Погрузившись в молчание. Мы боялись, что будут хлопоты с его кормлением. Было видно, что он ничего не понимает и что для него имеют значение не столько сами изменения или их причина, сколько невозможность доказать нам, чужакам, что действительность превзошла все, что он успел поведать о здешней цивилизации. Мне казалось, он физически ощущал наши якобы полные внимания и напряженного ожидания взгляды, в которых сквозила насмешка.
В конце концов, что для нас значила вся эта история! Мы тут же могли лететь куда угодно.
— Понимаю, — с облегчением произнес он. — Они покинули некоторые области и переместились в другие, с лучшим климатом! — Он улыбнулся, чтобы дать понять, что все в порядке и нам не избежать удивления, когда мы увидим, что они успели создать.
— Эта часть континента, — добавил он спустя минуту, — вероятно, является заповедником, местом, где природа может действовать в полную силу.
Он опять был самим собой. Мы горячо поддакивали. Я дал ему пожевать что-то сладкое — мы всегда старались иметь что-либо в карманах. Он очень это любил. Проходил час за часом, мы облетели почти всю планету- огромнейшие континенты, экваториальные и полярные районы, урожайные низменности, солнечные плоскогорья, — но нигде не обнаружили и следа жителей. Становилось ясно, что если здесь когда-либо и существовали цивилизация и организованное общество, создавшее ракету человечка, то теперь от всего этого не осталось и следа…
Впрочем, нет, след был! Мы опустились там, где человечек ожидал найти огромный город. И на этот раз он выскочил первым, с надеждой, запасы которой были у него воистину неисчерпаемы. Однако это уже не был тот человечек, какого мы знали. Что-то в нем надломилось, и если он минутами оживал, то это был только слабый огонек по сравнению с прежним костром энергии и энтузиазма, который он разжигал в себе при первой же возможности.
Под слоем почвы, корней и перегноя мы обнаружили слой сыпкой ржавчины, а под ней остатки бетона. Это уже было кое-что и могло сойти за то, что когда-то было огромным городом. Букет погладил человечка по спине и сказал:
— Порядок, ты был прав, тут должен был лежать чертовски большой город…
— Чертовски большой, представляю себе… — повторил я следом.
— Ничего ты себе не представляешь! — прервал человечек. Он передернул плечами, словно смахивая с себя прикосновение Букета. Топая ногами, сжав кулаки, он хрипел с бешеной ненавистью:
— Нет! И вы оба, и я сам ошиблись, ха-ха-ха… Я обманул вас, и дайте мне покой, черт побери! Тут не было ничего, кроме песочных куличей: эти домики из морской пены, эти мосты из соломы… Я врал, что тут была какая-то цивилизация…