Шрифт:
Annotation
Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Он все равно застрелил его...
Джек Кетчам
ЧЕТВЕРГ
ПЯТНИЦА
СУББОТА
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Бесплатные переводы в нашей библиотеке
BAR "EXTREME HORROR" 18+
https://vk.com/club149945915
Джек Кетчам
"Случай на Овечьем Лугу"[1]
"Давай поедим гамбургеров на пляже, окруженные русалками, хлопающими крыльями..."
Из письма Джона Хинкли [2] к Джоди Фостер.
ЧЕТВЕРГ
"Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости".
– Притчи 4:4
Струп снял с пояса мобильный телефон. Он не любил эти штуковины, но иногда они оказывались очень кстати. Он набрал номер. Она ответила.
– Таверна "Лесбос". Могу я вам помочь?
– Я тебя достану, Карла.
– Что?
– Я тебя достану.
– Кто это?
– Я доберусь до тебя. СЕЙЧАС!
Он повесил трубку. Вытащил помповое ружье из-под плаща и шагнул через Коламбус-авеню. Машины сворачивали и двигались юзом. Даже таксисты не проклинали его. Только не с ружьем.
Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Струп все равно застрелил его.
Завсегдатаи нырнули под свои столы в поисках укрытия. Он потревожил их обед. Официанты, повара и кухонный персонал повалились на пол. Женщины завизжали. Мужчины закричали. Он решил, что она прячется в офисе. Никакие ТАБЛИЧКИ не остановят его. Он проверил туалеты, открыл кабинки. Никто на сральниках не сидел.
Он прошел через пустую заднюю комнату к двери и подергал ручку, но она была заперта. Как будто какая-то запертая дверь остановит его. Он прострелил сраную дверь и распахнул ее. Карла съежилась за столом. Она выглядела так мило. Ему почти захотелось трахнуть ее.
– Струп! О, Господи, Струп, что с ТОБОЙ! Зачем ты это ДЕЛАЕШЬ?
– Это не я, детка. Люди не убивают друг друга. Это делает оружие.
–
Она была близка к истерике. По крайней мере, это было что-то новое.
– Ты трахалась со мной в последний раз, Карла.
– ПОЖАЛУЙСТА, Струп!
– Ты назвала меня ни на что не способным ничтожеством, Карла.
– Я не это имела в виду, Струп. ПОЖАЛУЙСТА!
– Теперь ты владеешь этой грязной греческой шашлычной, верно? Ты такая важная птица? Ну, хорошо.
Он взвел курок. Она попыталась встать, но он выстрелил ей в ноги. Это были хорошие ноги. Когда-то. Она упала, крича еще громче и по-другому, чем он привык, и хотя ему более-менее нравился этот звук, он сунул ствол в ее открытый рот и выстрелил снова.
Кровь окрасила стены, пол и мебель.
Струп повернулся и пошел прочь.
Какой-то парень в баре потягивал мартини.
– Это вы Струп?
– спросил он.
– Какая вам разница?
– Меня зовут Максвелл Перкинс.
Парень был уже в возрасте и одет в хороший чистый костюм.
– Я ваш большой поклонник, мистер Струп. Я прочел все, что вы написали. Я думаю, что вы - гений. И я хотел бы предложить вам контракт на три книги. Согласны ли вы на аванс в миллион долларов за каждую книгу?
– Давайте два миллиона, и мы заключим контракт.
Струп отбросил гильзы. Максвелл Перкинс улыбнулся и протянул руку.
– Договорились, - сказал он.
Струп проснулся с улыбкой.
* * *
Сон был непродолжительным.
Он взглянул на часы. Будильник был установлен на 9:00, но было только 8:45. Блядь, хороший сон, но он проснулся на пятнадцать минут раньше.
В ванной он плеснул себе в лицо водой, закурил сигарету, выдохнул дым и пошел разогревать кофе. Кофе был трехдневной давности и по вкусу напоминал недавно сдохшую крысу, однако был горячим.
Он сидел на краю кровати, пил кофе и думал о том, чтобы принять душ, побриться или хотя бы почистить зубы и сменить шорты, а потом подумал о том, что у него сегодня на тарелке, раздраженно хмыкнул, и решил, что все это может подождать. Он должен работать. Вчера он отказался от двух коротких рассказов, иллюстрированного издания с фотографиями обнаженной престарелой жены какого-то парня, самиздатовской мормонской генеалогии и поэтического сборника Лилли Мэй Хиппс "ЧАША, ПОЛНАЯ ЛЮБВИ". Сборник был написан от руки, и в заглавное стихотворение вкралась забавная ошибка - кишечник, полный любви - но он отверг эту вещь не поэтому. Он отверг ее, потому что она была чушью собачьей.
Все остальное тоже было чушью.
Вот уже пятнадцать лет он работал рецензентом в литературном агентстве "Космодемоник" и ему ни разу не попалось ничего, кроме вздора. Может быть, другие рецензенты получали стоящие вещи. Он этого не знал. Из ста пятидесяти, двухсот или трехсот долларов взимаемых агентством взносов он оставлял себе десять процентов. Для этого он должен был написать письмо на двух-четырех страницах, объясняя, почему они не могут представить на суд литературной общественности "ПРИЗРАЧНУЮ СТОМАТОЛОГИЧЕСКУЮ КЛИНИКУ" или автобиографию какого-нибудь неграмотного наркомана или "КАРЛОСА, ПЕРДЯЩЕГО КОТА".