Случай на станции Кречетовка
Шрифт:
— Что это такое, товарищи, что такое… Почему меня как проштрафившегося пацана потащили среди ночи в органы? — полное лицо начальника побагровело, того и гляди хватит апоплексический удар.
— Успокойтесь гражданин, — невозмутимо произнес Воронов и махнул Свиридову, — младший лейтенант, налейте-ка человеку водички… — а следом, уже властно добавил. — Выпейте воды и не истерите тут гражданин начальник депо. Присаживайтесь, — и рублеными жестом указал на приставленные к столу стулья.
Тут, наконец, деповские руководители разглядели ромбики и ордена на френче Воронова и, затаив дыхание, изумленно переглянулись. Да еще официально-строгое обращение «гражданин» из уст гэбэшника, напустило на них
Сергей, как положено, представился, назвал и должность Свиридова, поручив тому вести необходимые записи. Ощутимо поникнув, с тугими запинками начальник ответил на протокольные вопросы. Главный инженер, находясь как бы в тени шефа, вел себя смелее.
— О чем говорит эта техническая документация? — и Сергей стал выкладывать на стол, обнаруженные в тайнике, бумаги Ширяева.
Первым бросился разбирать схемы и чертежи главный инженер. Сразу же на глазах, лицо Акишина приняло смертельно мертвенный оттенок.
— Планы и экспликации цехов и помещений нашего депо, графики ремонта, сводные поездные маршруты и замещения бригад. И много чего еще, чисто бухгалтерского, ведомости, таблицы… — инженер потерял дар речи и обескуражено сел на место.
— Откуда это у вас, товарищ майор госбезопасности? — уже как подчиненный к вышестоящему, стараясь сдерживать себя в руках, спросил начальник депо. Лоб и лысина железнодорожника покрылись испариной, уж чего-чего, а такой «подлянки» деятельный и, видно, толковый руководитель не мог даже в страшном сне представить.
— Полагаю, главный инженер и кадровик уже сообщили вам о интересе органов к инженеру Ширяеву. Так да или нет? — Воронов уже явно давил на растерявшегося мужчину.
— Да, да… мне звонили, но думал… — это формальная проверка…
— И часто такие проверки случаются? — съязвил Сергей.
Деповское начальство виновато потупило головы.
— Роман Денисович Ширяев немецкий агент, работает в депо свыше шести лет. Эти бумаги прямое свидетельство тому. — Воронов слегка замялся. — Дело слишком серьезное. Теперь задача руководства депо всемерно помогать следователям. Понятно говорю…
— Да, да товарищ майор, — начальник посмотрел на Сергея уже замутненными глазами. — Только Ширяева в депо Главк прислал, вроде, как проверенный кадр… — потерянный мужчина, ожидал хоть крошку сочувствия.
— Насколько знаю… — теперь Воронов обратился к главному инженеру, — Ширяев неоднократно подменял вас, короче говоря, исполнял руководящие обязанности. Таким образом, «секретка», находящаяся в вашем ведении, оказалась доступна шпиону. Правильно понимаю…
— Ширяев и по занимаемой должности имел доступ к секретной документации. Инженер по оборудованию обязан владеть полным объемом информации по депо, да и сопредельным ТЧ тоже… Кроме того Роман часто выезжал в отделение, дорогу, в наркомат… — Акишин беспомощно развел руками. — Откуда было знать, что в депо орудует оборотень. Ведь не было ни одного сигнала, ни одной подозрительной обмолвки, ни одного намека… Даже представить не могли, что сюда затесался враг.
— Да, вы, пожалуй, правы… Уж слишком лихо немцы законспирировали агента, если бы не подвернулся случай, так и не выявили бы подонка…
Воронов не стал распространяться о зверски убитом снабженце Машкове, факт убийства которого и послужил началу командировки в Кречетовку. Железнодорожникам до того не нет дела… Да, и если быть честным, Сергей не видел вины руководства депо, которому ничего нельзя предъявить — почему и как вражина Ширяев очутился в Кречетовке. По кадровой линии, наверняка, так же не возникнет вопросов, очевидно, что немецкий агент заслан в СССР слишком давно. Сергей даже не исключал варианта, что шпион «работает» в России еще с дореволюционной поры, — ведь прошел,
— А мог ведь и дальше передавать врагу ценнейшую информацию, — спрятав собственное замешательство за задумчивостью, Сергей как бы нехотя добавил, — получается, что немецкая разведка подробно знает не только о паровозном депо и станции, но и сколько нужно об Юго-Восточном направлении. Вот такие вот дела… — и уже деловым тоном произнес. — Прошу не пенять на следствие, но таков порядок. Кабинет Ширяева будет досмотрен и опечатан. Тут даже санкции не требуется, да и прокурор понятно пойдет навстречу. В кабинетах начальства и бухгалтерии тоже произведут выемку документации. — И уже по-доброму, взывая к чисто человеческим чувствам, попросил. — Товарищи, если держите какие бумаги дома, скажите сразу, ничего не утаивайте. Сами понимаете, — ваша задача теперь не усугубить собственное положение. И постарайтесь, как можно продуктивней поработать со следствием. Наверное, понимаете, что эта морока не одного дня…
Тут дверь приотворилась, в проеме показался сержант Алтабаев, у него определенно было экстренное сообщение. Мимика и жесты бойца кричали о срочной неотложности и приватности возникшего дела. Воронов посмотрел на часы — уже пять утра. Майор махнул Тэошнику, что понял его намерение, и обратился к присутствующим:
— От вас товарищи много зависит, советую, следователю ничего не скрывать, говорите как на духу. Ну, а когда гада поймаем, — в чем, ясно, дело уверен, тогда разумеется будет другой коленкор… — Воронов так и не пояснил, что имел в виду, но уже заронил теплую надежду в сердца железнодорожников. Увидев светлый проблеск в их глазах, одобряюще добавил. — Да и будьте мужиками, если совесть чиста, то и нечего бояться, — Сергей сменил тон беседы на простецки добродушный. — Ну, рад знакомству, будьте здоровы, извините… ждут другие дела, — и не подав руки, повернулся к Андрею. — Свиридов, вызывай Акимова и веди товарищей к нему в кабинет, пусть приступает…
Захлопнув дверь, Воронов прошел в торец коридора, к окошку, где поджидал Алтабаев, глаза бойца горели азартом.
— Товарищ майор, — парню не терпелось доложить полученную новость, — товарищ майор, Ширяева видали сегодня утром…
У Воронова екнуло под сердцем.
— Не спеши сержант, давай подробней…
Алтабаев сотворил заговорщицкую физиономию, сощурив и без того узкие глаза, чуть ли не захлебываясь от возбуждения, рассказал Сергею с подробностями:
Рано на рассвете, охранник в северной горловине станции (выход на Москву) заметил странного субъекта с объемистым вещмешком за плечами. Будучи старослужащим, то есть человеком опытным, солдат пригнулся и спрятался за колеса товарняка. Стрелка заинтересовало — куда направляется этот, отягощенный ношей гражданин. Тот же, — по виду с худыми намерениями, озираясь, осторожно пробирался вдоль уже укомплектованного состава, определенно выискивая тормозную площадку. И вот, незнакомец нашел пятачок на старом двухосном вагоне, еще Ковровских мастерских. И как кошка быстро вскарабкался в тамбур и уселся на корточки, чтобы стать неприметным.
Охранник, как положено по инструкции, не подставляя себя самого под удар, занял выгодную позицию и скомандовал «зайцу»: «Стой, стрелять буду! Ни с места! Руки, руки наверх!» Обыкновенно в таких случаях, даже станционное ворье подчиняется, так как со стрелком шутки плохи, положит за милую душу.
Но чужак не повиновался, спрыгнул по другую сторону площадки и подался в бега. Боец, выстрелил в воздух… подлез под вагон и увидел, как пришелец, перепрыгивая через рельсы, что есть духа, мчит к лесопосадке. «Стой падла!» — закричал охранник, и, не прицеливаясь, выстрели в спину беглеца. Конечно мимо. А тот уже скрывался в ветвистой зелени.