Случай на станции Скалба
Шрифт:
К кому то приходят в гости обжираться, а к кому-то на коктейль бутылка водки, банка вишневого компота, один лимон, сто граммов варенья, двести граммов Сахару, два литра воды. Привет! Все довольны все общаются. Хочешь - сиди на диване хочешь - сиди на ковре.
Алене многие завидовали в классе - такие родители. Но она-то знала, что родители ничем кроме себя кроме своего «престижа» не интересуются.
Говорят Алене «Расти самостоятельной!» Ну понятно она думала, чтобы поменьше на меня сил тратить и внимания обращать.
А
Да нравилась пока не приехал к ним сибирский дядюшка.
– Егор Иванович Леонов то здесь живет?
– Он был в нормальном мешковатом костюме небритый с дороги в руке чемодан.
Само собой отца Алениного отродясь Егором не звали. В худшем случае Георгием. Но в основном использовались разные иностранные модификации.
Была суббота. Отец вместе с телевизионными дивами делал аэробику. Он был соответственно в шортиках с разрезиками в майке с англо-американской надписью удостоверяющей, что перед вами чемпион» А там и мамуля подплыла - тоже в соответствующем наряде. «Их гибкие юные тела…» и так далее.
Потом сели завтракать. По случаю гостя кроме сервелата была выдана красная икра на подогретом хлебе. Но пока на полустаринной спиртовке закипал кофейник гость нечаянно съел все сервелатные лепесточки. Про красную икру он догадывался, что нельзя, а сервелат смахнул - никто слова сказать не успел!
Но поскольку он был старший брат и вообще гость, заграничная колбаса мгновенно возобновилась. Однако и новая порция оказалась смехотворно мала по сравнению с дядюшкиными аппетитами. И все же самое интересное оказалось впереди.
За разговором он достал из чемодана бутылку на которой синими буквами было написано. Спирт питьевой. Они шарахнули с отцом больше половины этой бутылки и отец стал таким веселым, что… В общем Алена и не подозревала о существовании в его душе подобных эмоций. А дядя который как будто бы и не пил ничего улыбался и говорил.
– Вот так то лучше Егорушка!
Потом он сказал, что соснул бы после самолета. Ополоснулся и залег спать.
– Дэ тебе бы тоже лучше отдохнуть, - сказала мама. В соответствии с новомодной шутливостью они называли друг друга только первыми буквами имени: Дэ - значит Джордж - и Ти - Тина - собственно Тамара Михайловна.
Дядька встал четко к обеду. Выпил чашку сырного супу с гренками съел полторы нормы битков а ля Сэлинджер, премного поблагодарил Алену, все это уже начинало не на шутку веселить. Тут ничего плохого не было ведь у них приветствовались хохмочки, подсмеивания и всевозможные розыгрыши.
Дядька словно заметив в Алене единомышленницу попросил ее показать окрестности, магазины то есть. Однако оказалось его интересовал не универмаг, а универсам!
Они вернулись с полной сумкой еды и дядя объявил, что хочет приготовить ужин.
– Вы хотите угостить нас сибирским кушаньем?
– спросила Ти.
– Во-во-во!
–
– Картошку чистить умеешь?
Сибирским кушаньем оказался гуляш тушенный в сметане и жареная картошка.
– А не тяжело на ночь?
– осторожно осведомилась Ти. Отец помалкивал.
– А мы это дело облегчим!
– сказал дядя ставя на стол бутылку коньяку. Его вроде можно было бы посчитать за пьяницу. Но он таковым абсолютно не был.
Он сам и раскладывал наваливал! Мать сказала:
– Алене столько нельзя! Не надо.
Он ответил:
– Душа - мера!
– подмигнул Алене.
– Проголодалась? Так и ешь!
Беседа за столом двигалась оживленно. Мать с отцом это умели прекрасно.
Наконец дядя опустошив свою тарелку и глядя на то, как мать с отцом едят сдерживая аппетит сказал:
– Ненатурально это все. Зря!
– Что ненатурально?
– удивилась мать.
– Дай-ка мне кусок колбасы твоей!
И ко всеобщему изумлению бросил листик заграничного сервелата на сковороду.
– А мы сгоняем еще по рюмочке вон за Аленку, пока суд да дело.
– Потом он снял сковороду с огня.
– Ну и где колбаса?
На сковородке было, что то желтоватое и пенистое. Мать и отец переглянулись.
– Но это все в заказе по линии Внешпосылторга - сказала мама.
Дядька кивнул ей, что мол понимаю вас и одобряю. А потом повернувшись к отцу сказал:
– Зря вы так живете Егор!
– Да почему?
– Отец улыбнулся.
– Кому как нравится. Сам же говоришь душа - мера!
– Разве вам нравится?
– Ну знаешь. Коль «нравится» «не нравится» - категории во многом относительные. Держать стиль конечно это нелегко!
– Не понимаю я!
– Дядя покачал головой.
– Если не понимаете, - сказала мать, - ведь это еще не значит, что оно плохое!
– Да растолкуйте, Христа ради, к чему она заграничность ваша?
– Заграничность? Это еще можно поспорить.
– Отец улыбнулся.
– Теперь пол России так живет!
Вернее всего дядя не нашелся, что ответить. Он встал, вылил из сковородки то, что осталось после его эксперимента в уборную. С заметной притворностью всплеснул руками.
– Эх! Надо было подождать. Может оно бы опять в колбасу превратилось.
В этот момент Алена неприлично и громко - и предательски по отношению к родителям - расхохоталась.
Затем она не расставаясь провела с дядей два дня. Школу прогуливала! Он сам на это смотрел так сказать философски:
– Гость приехал - чего ж поделаешь!
Через два дня Алена уяснила, что и дядя - это не то. Не подходит ей как заменитель родительской жизни. Слишком соблюдает свою простоту. Алена все хотела с ним завести разговор про Собакевича, который дяде годился бы разве в младшие подчиненные. Но так ничего и не сказала, а только объявила ему вдруг, что прогуливать больше не имеет возможности. И дядя уехал.