Случай в аэропорту
Шрифт:
– I see, - сказал слесарь рассудительно.
– Shouldn't be too hard... shall we go upstairs?
Я осмелился поднять взгляд - он говорил без тени усмешки. Блаженны чувства юмора не имущие...
– Yeah, let's go!
– я бросился вперед, указывая дорогу.
Когда мы вошли в спальню, Вика лежала с закрытыми глазами. (На мгновение я испугался, что она потеряла сознание, но потом - по дрожащим векам - понял, что просто зажмурилась от стыда.) Не снимая ботинок, слесарь влез на кровать и с глубокомысленным видом обследовал наручники.
– Won't be a problem, young man!
– огласил
Он раскрыл чемоданчик и осмотрел свои инструменты. Потом выбрал какую-то штуку с крючком на конце и опять полез на постель. Что он делал, я разглядеть не мог, ибо видел лишь рифленые подошвы ботинок, зад в потертых джинсах, спину в клетчатой рубашке и дергавшиеся локти. Вдруг раздался щелчок, и слесарь посунулся назад: в руках он держал наручники.
– Done, - объявил он торжественно.
И тут же (по-моему, даже не раскрывая глаз) Вика слетела с кровати и выскочила из спальни. Хлопнула дверь туалета, стукнула щеколда...
Пока слесарь собирал чемоданчик, я рассыпался в благодарностях. Мы спустились на первый этаж.
– Where are you from?
– From Russia, - неохотно объяснил я.
(Рассказывать о себе не хотелось категорически. Лимерик город маленький - история эта запросто может дойти до моих коллег. Или коллег моей жены.
Или...)
– You speak very good English. Where did you learn it? * - It's a long story...
– уклончиво отвечал я.
– How much do I owe you?
– Fifty pounds, young man.
Я сходил за бумажником:
– That's quite reasonable, many thanks...
– Oh well, I shouldn't be charging you at all, - сказал слесарь, принимая деньги.
– Just think of the fascinating story I'll tell to my friends at the pub...
Я в ужасе поднял глаза... несколько мгновений держалась леденящая кровь пауза.
– Just kidding, young man... just kidding!
Разразившись демоническим хохотом, слесарь вышел на улицу.
8. Утром
Я раскрыл глаза и с минуту лежал неподвижно. В щели между задернутыми шторами брезжило утро, по крыше стучал средней силы дождь. Викина половина постели была пуста, на подушке лежала изрезанная футболка. Голова у меня болела от недосыпа и легкого похмелья.
Вчера, после ухода слесаря Вика говорить со мной не пожелала, и мы сразу легли спать. Представляю, в каком она сейчас настроении...
Я встал, оделся, умылся. Спустился на первый этаж. Вика была на кухне смотрела в окно на пропитанную водой лужайку, потемневшие от дождя цветы и двух растрепанных ворон, гулявших по соседской крыше. В доме было тепло, но девушка была одета в толстый вязанный свитер под горло и длинную юбку.
– Доброе утро.
Вика не ответила и даже не обернулась. Я подошел и коснулся ее плеча.
– Ты на меня обиделась?
Она молча кивнула.
– Из-за кровати?... Что я не стал ее ломать?
Она кивнула еще раз.
– Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?
Вика повернулась ко мне: под глазами у нее лежали тени, лицо осунулось.
– Мне нужно съездить в город.
– Хорошо. Я отвезу тебя после завтрака. Когда и откуда тебя забирать?
– Я вернусь на такси... да, кстати, мне нужны деньги, - Вика посмотрела мне в лицо, но тут
– Я тебе потом вышлю из Москвы.
– Ради Бога, это не обязательно...
– поспешно махнул рукой я.
– Сколько тебе надо?
Девушка подумала, закатив глаза к потолку.
– Сто фунтов.
– Хорошо. По пути в город мы остановимся у банкомата, и я...
– Спасибо.
– И я дам тебе ключи - чтоб ты могла...
– Спасибо.
Пока я завтракал, Вика ушла наверх (от еды она отказалась), а когда вернулся в спальню, чтоб одеться, - спустилась вниз. Наконец мы сели в машину. Куда именно она собирается, Вика не объяснила, да я и не расспрашивал; мы вышли на главной улице Лимерика, рядом с банкоматом чтоб удобнее было набрать денег. Прикрываясь зонтиком (моим, кстати, ибо свой она забыла дома), девушка спрятала банкноты в сумочку. Мы стояли посреди тротуара, под моросящим дождем. Нас обтекала густая толпа.
Сейчас я понимаю, что поступок мой был по-мальчишески глупым... наверное, даже жестоким, но тогда... тогда я просто не смог удержаться.
– Ты похожа на истеричную девочку, - сказал я, презрительно щурясь, ушибленную чужой, солдатской правдой.
Не дав ей ответить, я повернулся и зашагал к запаркованной неподалеку машине.
9. Искусственная рука
Когда я вечером подъехал к дому, во всех окнах горел свет - Вика уже вернулась. Я прошел на кухню и... остановился в изумлении: на столе красовалось блюдо с жаренным гусем. Раскрасневшаяся Вика стояла рядом и обкладывала птицу маслинами.
– Здорово!
– похвалил я.
– Я сейчас сбегаю за вином.
– Я уже купила, да, - девушка указала на бутылку австралийского шираза на подоконнике.
– Что празднуем?
– Наш последний день вдвоем... ведь завтра приезжает твоя жена?
Наступила неловкая пауза...
– И какие у тебя планы?
– осторожно поинтересовался я.
– Завтра перееду к Норману.
– К Норману?
– я ошарашено помотал головой.
– Да ведь он...
– Не беспокойся, - Вика удовлетворенно улыбнулась, - я у него уже была, и мы мило поболтали, да. Я показала ему бумажку - ну, приглашение, чтоб я визу получила - где он обещался поселить меня у себя. И, кстати, оплатить все мои расходы... Так что я имела полное право приводить гостей, а у него не было ни-ка-ко-го права этих гостей бить!
– девушка положила оливку под гусиную попку и наклонила голову, рассматривая свое творенье.
– То есть, между нами все кончено, конечно, но он разрешил мне пожить до отлета у него.
– Впечатлен твоей дипломатичностью, - похвалил я.
– Это называется инерцией сознания, да. Неофилов всегда меньше, чем неофобов, - отвечала девушка.
– Давай ужинать, а то гусь остынет...
Из-за стола мы встали часа через полтора. Гусь оказался исключительно вкусным, равно как и салаты (рыбный и овощной). Вика была необыкновенно мила и домовита - ни дать, ни взять новобрачная, ухаживающая за молодым мужем.
Она не цеплялась к словам, не искала поводов для обиды, не ругала меня за сексизм и неуважительное обращение. Очевидно, поняла, что во время эпизода с наручниками я сделал все, что мог, и теперь ей было неудобно...