Случай в июле
Шрифт:
Люк качнул головой. Губы у него раскрылись и сомкнулись несколько раз, но он не смог произнести ни звука. Замирая от страха, он смотрел на обступивших его людей.
— Тебе понравилось бы, если бы ее изнасиловали? — спросил Шеп, ухмыляясь своим компаньонам.
— Нет, белый хозяин, — хрипло сказал негр.
— Ну, еще бы, — издевался Шеп. — Ты бы взбесился, взял ружье и застрелил бы обидчика на месте, верно? Застрелил бы даже белого, верно, негр?
Люк умоляюще смотрел на белые лица вокруг кровати.
— Белого я бы не тронул, простите, сэр, — сказал он тихо и серьезно.
Женщина обхватила его руками, прильнула к нему, словно прося защиты.
— Где Сонни Кларк? — громко спросил Шеп, направляя луч света прямо в глаза негру. — Где он прячется?
— Я ничего не знаю насчет Сонни, — умоляюще сказал негр. — Простите, сэр, я ничего не знаю.
— Ты ведь слышал, что вчера вечером он изнасиловал белую девушку?
— Слышал, только ничего про это не знаю. Я и Сонни-то с третьего дня не видел. Я вам не вру, белый хозяин.
Один из людей Шепа вбежал в комнату, размахивая доской, изогнутой как бочарная клепка.
— Повернись, негр, — приказал он.
Люк умоляюще посмотрел на других мужчин, стоявших вокруг кровати. Он нерешительно повернулся.
— Пожалуйста, не надо, белый хозяин! — просил он. — Я ничего не сделал, за что же меня бить? Пожалуйста, сэр, не надо!
— Ведь ты негр? — сказал кто-то.
Другой, нагнувшись над кроватью, сорвал с негра рубашку. Люк с женой крепче прижались друг к другу, стараясь защититься от белых.
— Белый хозяин, я же ничего не сделал, за что меня бить? Я никогда не совался в чужие дела. Если б меня было за что бить, я бы молчал. А ведь я ничего не сделал, не за что меня бить. Я правду говорю, белые господа.
— Замолчи, негр, а не то плохо будет, изобьем, как еще ни одного негра не били.
— Белые господа…
— Повернись, тебе говорят!
Он повернулся на живот, обводя взглядом наклонившиеся над ним лица. Клепка раз за разом ударяла по его телу с глухим стуком, и каждый раз у женщины вырывался подавленный крик.
— Белые господа, сжальтесь надо мной! — застонал он.
— Замолчи, негр!
Каждый удар клепки по телу негра отдавался в комнате эхом.
После пятнадцати или двадцати ударов Люку приказали встать. Шатаясь, он поднялся на ноги и встал, прислонившись к кровати.
Кто-то из мужчин толкнул негритянку дулом ружья. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, и плакала.
— Белый хозяин, бейте меня еще, если хотите, — сказал в отчаянии Люк, глядя, как его жену толкают ружьем, — только не трогайте ее. Она ничего не сделала. Пожалуйста, сэр, не трогайте ее!
— Сколько раз нужно говорить этим уотсоновским неграм, чтобы они замолчали? — сказал кто-то из толпы. — Им это все равно, они ноль внимания.
Один из людей Шепа подошел к полке над
Остальные столпились вокруг, наблюдая.
— Белые господа, что вы хотите с ней делать? — закричал Люк.
— Тебе сказано молчать, значит, молчи! — сказал Шеп, отталкивая негра к стене ружейным стволом.
Теперь они занялись женщиной. Ее заставили лечь на спину и вылили скипидар из бутылки ей на живот. Сначала она дрожала в испуге, потом вскрикнула от боли, когда скипидар начал жечь ей кожу. Они стояли рядом, смотрели на нее и не давали ей скатиться с кровати. Она вскрикивала от мучительной боли, царапала себя ногтями до крови. Люк рвался к ней, но его опять отшвырнули к стене.
Все они стояли возле кровати, глядя, как корчится и извивается тело женщины, когда вернулись те, кто ходил обыскивать хижину.
— По-моему, он совсем не приходил домой вчера ночью, — сказал один из них. — Там сейчас Мамми, она говорит, будто бы знать ничего не знает про Сонни. Не думаю, чтобы врала. Ни одна старуха негритянка не станет врать в такое время. Видела много всякого, так побоится соврать и попасть в беду. Она сказала, что ничего не знает про Сонни.
Люди, только что вернувшиеся из хижины Мамми Тальяферро, бросились к кровати поглядеть, как корчится на ней негритянка. В комнате стоял сильный запах скипидара, и им без всяких слов было понятно, что с ней сделали. Они стояли, глазея на сведенное судорогой нагое тело.
Шеп первый отвернулся и выше на темную улицу. Он медленно шагал по дороге, поглядывая то направо, то налево, словно не решив, куда идти. В нем разгорелась злоба. Он только на то и надеялся, что найдет Сонни Кларка раньше Клинта Хафа и его людей. А теперь он боялся, что Сонни найдут где-нибудь в другом месте и линчуют его, а он, Шеп, останется ни при чем. Люди, которые вышли вместе с ним из хижины Люка Боттомли, ждали, что он будет делать дальше.
Издали, со стороны Нидмора, донесся неясный шум. Нидмор был поселок, стоявший на перекрестке двух дорог, у подножия Эрншоу-риджа, к северо-востоку от Эндрюджонса. Шеп приставил ладонь к уху и прислушался. Человеческих голосов не было слышно, и он перестал обращать внимание на этот шум.
Несколько человек ходили взад и вперед по дороге мимо хижин, переговариваясь негромкими голосами.
Шеп подбежал к одной из темных хижин и вышиб дверь ногой. На шум сбежались все остальные.
— Давайте поднимем всех негров Боба Уотсона и расспросим их хорошенько, — предложил кто-то Шепу.
Шеп отпихнул его в сторону, ничего не ответив. Он уже решил, что не стоит больше терять время в поселке. Ворвавшись в дом, он осветил комнату, быстро водя фонариком по стенам. За ним ринулись остальные, вспыхнуло еще несколько фонариков.