Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
Меня снесло штормовой волной. Накрыло. Я и не подозревала, что к человеку можно испытывать оглушающую нежность.
— Твоя, — чуть слышно пробормотала я, прикусывая губу. А потом добавила громче: — Твоя.
Илья сжал мою талию чуть сильнее. Эмоции он выражал через прикосновения… И как раньше я не понимала очевидного?
Он медленно кивнул. Наши лица были близко. Друг против друга. Я заворожённо изучала его, в очередной раз сожалея, что недостаточно освещения. А помнится, противилась…
Я много чему противилась.
Сейчас
Склонившись чуть ниже, осторожно, стараясь особо не палиться, втянула в себя запах Ильи. Ну до чего же он… вкусный. Да-да, я помнила ответ Турисова на свой вопрос.
— Никаких Барановых. Никаких Вань…
— Илья… Ну что ты на самом деле!
— Ничего, МарьИванна. Ревную тебя. И да-а, даже не думай, что ты останешься теперь одна. Стоило мне уехать, вокруг тебя сразу активировались личности непонятные. Это недопустимо.
Пришлось медленно кивнуть. Недопустимо так недопустимо. Мне и самой не нравилась излишняя активность вокруг меня. Никогда не любила привлекать внимание к своей скромной персоне.
— Про «останешься одна» мы потом поговорим.
— После окончания учебного года.
О как… Мышцы живота непроизвольно сжались. Он про переезд говорит, или что?
Ладно… ладно… Спешить не будем. Нам бы о том, что происходит в моменте, поговорить. А как говорить и слушать, если внутри всё горит, и мысли постоянно перетекают в горизонтальную плоскость?
Я не отлипала от Ильи. Не хотела.
Пришлось напомнить, что долго засиживаться нельзя. Ещё чуть-чуть… Прямо совсем чуть-чуть — и мы домой пойдём.
— Так вот. О чём я… Чёрт, Марфа, когда ты рядом, я дурею. Честное слово. Неадекватно начинаю воспринимать действительность. И ладно это… Я живу, понимаешь?
По спине не то что мурашки посыпались. Меня затягивало в невообразимо яркую воронку. Причём та не несла никакой угрозы. Наоборот. Дарила яркие цвета.
— А до меня не жил? — прошептала я, зажмуриваясь.
— Жил. Даже жениться планировал…
— Оо-о…
Более существенных слов не нашлось.
Что я там думала про яркие цвета воронки? Она окрашивалась в красный и бордовый.
У Ильи была невеста? Так получается? Если он планировал жениться. Или он предложение не сделал, а только думал?
В голове сразу вспыхнули десятки вопросов. Я заелозила. Надо отреагировать более адекватно. У человека до встречи со мной была своя жизнь — это нормально. Это я мужчин сторонилась, всё ждала, ждала.
И, кажется, всё-таки дождалась.
Меня отпустило. Так же быстро, как и накатило. Илья рядом со мной. Он приехал! Несмотря на все мои выверты с алкоголем. Мне до сих пор было стыдно, и надо будет ещё раз извиниться.
И тотчас в голове промелькнула шальная мысль. Зато если я случайно выпью пива
— Да, планировал. Но невеста меня бросила по той причине, что я сухарь.
Такие откровения всё-таки лучше принимать, смотря в лицо. Марфа немного отстранилась. Но куда… Руки Ильи вернули её на место. Он запустил пальцы в её волосы и осторожно начал их перебирать, лаская.
— Верится с трудом. Какой же ты сухарь, Илья?..
— Безэмоциональный. Более того. Я не любил обниматься. Целовался только в постели. И у нас всегда с Ивой было два одеяла.
Он выдал ещё одну оглушающую информацию.
— Но мы спали под одним…
Я окончательно растерялась. Что он со мной делает?..
— Под одним. Теперь ты понимаешь, насколько всё серьёзно?
В его голосе появились шутливые нотки. Я тихо засмеялась.
— Я, кажется, тебя люблю.
Эти слова сорвались с моих губ. Если бы мои руки не были заняты тем, что обнимали Илью за шею, я бы непременно зажала губы ладонью. Но что имеем, то имеем.
— Давай мы «кажется» уберём.
Илья провёл носом по моей шее. Я прикрыла глаза и прогнулась в пояснице.
— Давай.
— Мне признание делать или то, что я приехал с кольцом — зачтётся?
Как-то так получилось, что я опрокинула Илью на спину. И он упал прямо на траву. Я помнила про таймер, который сама же и установила. Но мне было жизненно необходимо сейчас оказаться именно сверху. И в лицо мужское заглянуть.
Пульс не желал успокаиваться. Бедное моё сердце. Если оно переживёт сегодняшнюю ночь, я буду его холить и лелеять.
Нет. Его будет холить и лелеять другой человек. Я это знала. Да-да, знала.
— Что ты там говорил, про сухость твоего характера, Илья Николаевич?
Дом у Настасьи Павловны небольшой. Илья лежал на раскладном диване и пялился в потолок. Ни о каком сне не могло идти и речи. Его до сих пор взрывало от произошедшего. На губах застыла идиотская улыбка.
Илья пружинисто сел.
Нет, так невозможно.
Нужно всё-таки успокоиться и поспать. Где его хвалёное самообладание и спокойствие? Где умение брать ситуацию под контроль?
Не получалось. Но, может, и к лучшему?
Как можно контролировать такие эмоции, чувства? Собственное счастье…
Илья поднялся, быстро надел штаны и футболку. Надо покурить. Сигареты остались в машине. Или в ветровке всё-таки?
Оказалось, в последней. По дороге в посёлок он несколько раз останавливался, курил. Путь был неблизким, приходилось делать перерывы. Пачку сунул в ветровку, он вспомнил.
Потянувшись, Илья вышел. Дом спал. Ни звука, ни шороха.
Где находилась спальня Марфы — он знал. Да и что тут знать? Две небольшие спальни, гостиная, которую выделили для него, и кухонька. Всё.