Случайная станция во времени
Шрифт:
– Тогда ещё лучше Счастье Привалило, или Сбыча Мечт… Нет-нет! – возразил Кирилл. На шильде написано "Удав", значит Удав.
– Я тебе, друг, сегодня вечером всё красиво исправлю! Был Удав, станет Удача…
– О чём спорим? – лейтенант вышел из передней двери ГАЗели.
– Ему сейчас дважды фартило. – объяснил Лёха. – Я предложил сменить Удава на Удачу, а он не хочет.
– Ты, Кирилл, с нами месяц. Шестерых за это время только из обновления затрёхсотило в куда меньших передрягах. Ты точно рождён в бронежилете! – улыбнулся командир.
–
Просьбе Грома, обработать участок полосы, где вчера выкуривали киевский танк, не мог отказать. Мы оба понимаем, что на таком расстоянии работать тяжело и легко одновременно. Сказал ему: «Сделаю!», и мои архаровцы уже стали заряжать нашу «Нону».
Оставшуюся с ночи половину боекомплекта выложили по району за несколько быстрых минут. Наводчик сказал: «Всё!» и обстрел закончили.
Через полчаса они снова были там, недалеко от кромки артобстрела, где сейчас уже звенела тишина. По лесополосе за башней пушкари успели отработать по-полной. Большая часть деревьев в том месте стояла без листьев, с поломанными ветками и даже заваленными стволами. Если перед этим, те, кто был там, не успели уйти, то теперь уже о них и их оружии можно забыть.
Так думал Кирилл, из-за кустов возле шестиэтажки разглядывая причёсанную лесополосу в бинокль лейтенанта.
– Всё? – спросил командир, принимая бинокль.
– Насыпали густо, весь ближний лес прозрачный. Только у них было несколько минут на уход, могли уйти, спрятаться.
У нас здесь ещё два подъезда, возразил командир, попрошу оператора запустить туда «птичку». Пусть понаблюдает за…
И тут бесшумная мина прилетела третий раз! И рванула так, что всё остальное смолкло. Подброшенный взрывом лейтенант, нелепо взмахнув руками, рухнул на Удава, уже поваленного ударной волной на землю. Снова в ушах звон и чувствительные удары сердца в груди. И мысли: «Я живой? А как лейтенант?». Взрыв случился у лейтенанта прямо за спиной, не дальше четырёх метров.
Кирилл перевернул его бесчувственного на спину, взглянул в удивлённое лицо с открытыми глазами. Всё понял, подхватил с земли, взвалил на плечо и побежал к ГАЗону. К машине успел одновременно с ним и Лёха, в одиночку ушедший смотреть другие места жилого дома, пока они ждали решения командира. Удав крикнул Моджахеду:
Отвези Грома медикам, а я свяжусь с оператором птички. Надо выяснить, кто и откуда бьёт.
Цель нападения была совершенно определённой. Стреляют по нему. Кирилл ещё на бегу к машине поймал слетевшую с плеча командира цифровую рацию и, когда ГАЗель отъехала, набрал номер канала наблюдателя.
– Баллистик, это Удав! Где сейчас твой коптер? Нужно посмотреть старое место за башней. Проверь, снова стреляют! Повиси там сколько сможешь.
– Понял тебя, Удав! До связи… – ответил наблюдатель и отключился.
Удав вернулся к углу дома и оттуда оглядывал небо в поисках дрона противника, корректирующего огонь.
– Удав, это Баллистик! – ожила рация. – Мой коптер сейчас южнее, но от танкистов слышал, видели ребята в лесополосе человека в тёмном хаки, который потом пропал…
– Куда пропал?
– Не знаю, попрошу картинку, потом поговорим. До связи!
Лейтенант таких длинных разговоров себе не позволял. Один вопрос, один ответ, и сразу: «до связи». Это делалось с целью не дать радиоразведке противника засечь место, откуда запускает Баллистик свой квадрокоптер.
А Удав должен был не задавать глупых вопросов, сказать только положенное: «Понял».
Пропажа тёмного хаки была не фикцией, он действительно исчез. Коптер артишников ровно двигался над лесополосой, тёмная тень на сбитых стволах шевельнулась и исчезла почти в самый момент, когда фокус стал удлиняться и картинка приблизилась, так оператор пытался настроиться на обнаруженную фигуру. Баллистик тщательно просмотрел остановленный кадр, но там никакого образа с тенью уже не существовало. Он просматривал момент исчезновения в движении снова и снова, пытаясь найти следы маскировки. Один момент, и человек исчезает! С таким мощным камуфляжем ещё сталкиваться не приходилось!
– Удав, это Баллистик! Там что-то непонятное, я материал этот с Громом хочу обсудить. Где он?
– Затрёхсочен. – ответил Удав, намекая на ранение командира. – Моджахед повёз его в санбат, пока ничего не знаю. До связи…
Кирилл остался на линии один и теперь отвечал только за себя, свой АК-12 и цифровую рацию на шее, оставшуюся у него от раненного командира.
Одному биться нельзя ни по какой системе, заниматься разведкой тоже плохо, но ждать приказов, стоять на месте, ничего не делая, гораздо хуже.
Впереди враг и отступать никак нельзя. В городе ночью штурмовая группа взяла последний квартал, выбила противника изо всех скрытых точек. Только один, именно этот, противник об этом, похоже, не догадался. Сидит в лесополосе и садит минами так, что шорох стоит!
А к той точке в лесополосе за башней можно подойти этой ночью, когда до противника дойдёт, что уже всё. И он тоже побежит, пользуясь темнотой. Но так долго ждать Удав не согласен. Там, в порубленной артой лесополосе , притаился тот, кто виновен в ранении лейтенанта. Он должен за это ответить!
Ребята его взвода, трудившиеся этой ночью, отсыпаются, зализывают раны, работы у них было выше крыши. Здесь и сейчас прикрывать Удава некому. Напарник со Штурмом увёзли Грома врачам, Баллистик единственный, кто так или иначе сможет условно встать рядом, помочь подойти ближе к противнику.
Желание найти и наказать виновного ничем не погасить!
Удав перебегает открытую с обоих концов улицу и затихает в перепаханном снарядами саду частного дома. Строение лишено кровли, с обугленными вокруг окон, но чудом сохранёнными стенами.