Случайная встреча
Шрифт:
Когда Тамариск услышала, что мы собираемся в Лондон, стала упрашивать нас взять ее с собой. Поначалу я категорически отказывалась: сказать по правде, побаивалась такой ответственности. В Грассленде Тамариск занимались Ли и мисс Аллен — можно было снять с себя некоторую ответственность.
— Я хочу поехать… очень хочу! — канючила Тамариск. — Почему я не могу поехать? Ну, какая вам разница?
— Если бы я могла быть уверена, что ты будешь вести себя прилично…
— Буду, буду! Только разрешите мне поехать! Я очень хочу
— У нас в экипаже не хватит места для Ли или мисс Аллен.!.
— Ну и пусть они остаются! — Я вздохнула:
— Если ты пообещаешь мне вести себя хорошо…
— Буду вести себя хорошо, буду!
Я приняла решение. Мать меня не одобрила:
— Брать на себя такую ответственность? В конце концов, она нам даже не родственница.
— Это ребенок Долли! — напомнила ей Клодина.
— Да, и странствующего цыгана, — мать.
— Она попала в нашу семью, потому что тетушка Софи считала ее своей дочерью, — напомнила я. — Она является владелицей Эндерби, так что можно считать Тамариск членом нашей семьи.
— Мне хотелось бы, чтобы она больше походила на остальных членов семьи!
— Возможно, девочка еще изменится, ведь она пообещала мне вести себя хорошо.
Мы выехали чудесным летним утром: мать, Тамариск, Амарилис и я ехали в экипаже, а отец, Джонатан и Питер — верхом. Так мы и прибыли в Лондон.
Когда мы подъезжали к городу, Тамариск застыла в молчаливом восхищении. Она сидела тихо, скромно, сложив руки на коленях. «Какая она все-таки чудесная, — подумала я, — особенно когда ведет себя так спокойно! Если бы она всегда была такой, я смогла полюбить ее».
Мы остановились в нашем доме. На следующий день Питер, Амарилис, Джонатан и я повели Тамариск осматривать город. Мы поднялись по Темзе до самого Гринвича. Позже мы прогуливались по парку. Тамариск держала слово и вела себя идеально.
Мы с матерью и Амарилис воспользовались пребыванием в городе, чтобы сделать необходимые покупки. Питер исчез, как он заявил, по своим делам, а мой отец был тоже чем-то занят. Джонатан еще раз сводил Тамариск на Темзу, и они вместе поужинали. Домой девочка вернулась с сияющими глазами, и мне показалось, что я впервые вижу ее совершенно счастливой.
Наступило двадцать третье число — знаменательный день. В городе царил настоящий праздник: прославленный герцог возвращался домой с победой. Благодаря его усилиям, этот мерзавец Наполеон оказался на острове Эльба, откуда не мог уже никому причинить зла. Теперь мы могли спокойно спать в своем доме, и все это благодаря нашему великому герцогу. Не было никаких сомнений — герцог достоин столь блестящей встречи.
— Нам нужно пробраться поближе к Вестминстерскому мосту, где он будет высаживаться, — сказал Джонатан.
— Там будут толпы народа, — сказал Питер.
— Возможно, но это самое лучшее место.
Мои родители собирались наблюдать за происходящим из окна,
— Ой, давайте выйдем на улицу, — начала упрашивать Тамариск. — Из окна будет совсем не то впечатление! Я хочу быть внизу, там, где много народу.
— Ты пойдешь со мной? — спросил Джонатан.
— Да, да! — она запрыгала от радости.
— Если вы хотите попасть в давку, то отправляйтесь! — сказал отец.
В конце концов, на улицу отправились Амарилис, я, Джонатан, Питер и Тамариск.
— Только не к самому Вестминстерскому мосту, — предупредил отец.
— Я знаю там удобное место, — ответил Джонатан.
Я была вынуждена согласиться с Тамариск — конечно, на улицах праздник ощущался совсем по-другому: торговцы продавали сувениры-платки и кружки с изображением герцога.
— Не слишком большая честь для герцога! — заметил по этому поводу Джонатан.
Оркестр играл «Правь, Британия». Чем ближе к мосту, тем гуще становилась толпа, слышались крики.
— Остановимся здесь, — сказал Джонатан.
— Пожалуй, слишком близко, — Питер.
— Ну и хорошо, — произнес Джонатан, — мы же хотим посмотреть на великого человека!
— Будет давка, когда поедет его карета!
— Самое главное — увидеть его! — ответил Джонатан. — сказала, что это просто необходимо, правда, цыганочка?
— Я хочу видеть герцога! — твердо заявила она.
— Ладно, — согласился Питер. — Это, пожалуй, лучшее место, на какое мы можем рассчитывать. Я просто подумал о том, что произойдет, если толпа начнет двигаться.
— Надо держаться вместе, — сказал Джонатан. — Не отставай, цыганочка! Ты меня слышишь?
Шум и крики усилились, и вот появился сам великий герцог. Тамариск отчаянно закричала: «Я ничего не вижу! Тут так много людей!» Джонатан поднял ее и, к огромной ее радости, усадил на плечо, так что теперь Тамариск возвышалась над толпой.
Герцог садился в карету, отвечая на приветственные крики. Его нельзя было назвать высоким или низким — «Пять футов девять дюймов», — решила я. Он прекрасно смотрелся в военной форме, украшенной орденами; хорошая фигура, упругая походка, говорившие о прекрасной физической форме. У него был орлиный профиль, и мы находились достаточно близко, чтобы разглядеть его серые проницательные глаза.
— Боже, благослови великого герцога! — то и дело слышались выкрики из толпы. Стоял гул восторженных голосов.
Затем толпа двинулась вперед. Из кареты выпрягли лошадей, ее окружили люди, пожелавшие сами довезти экипаж до дома герцогини на Гамильтонплейс. Это было небывалое зрелище.
— Ну вот, — сказал Джонатан, — из окна мы мало что могли бы увидеть, правда?
— Там было бы удобней, — заметила я.
— Здесь удобно! — стояла на своем Тамариск.
— Но не все же удостоились чести сидеть на плече галантного джентльмена! — напомнила ей я.