Случайная жизнь (сборник)
Шрифт:
– Ну, ты же видишь, не все такие.
– Это в старых домах, а в новых… В лифте вместе едут – не здороваются. Еще и морды воротят, ни с кем знаться не хотят.
Вернулся Колька с пакетами, доверху наполненными продуктами. Поставил их на стол и отдал сдачу Никите.
– Оставь себе, – запротестовал тот.
– Не-а… – помотал головой Колька. – Я себе колу купил и чипсы, мне хватит. Вот торт. Сегодняшний.
Никита передал половину торта Лилии Петровне. Колька ушел довольный, с улыбкой во весь
Никита нарезал торт.
– Объясни, что с тобой произошло, – спросил он.
– Сумочку украли. В аэропорту. Представляешь? Прямо на регистрации! Я на секунду к табло отвернулась, смотрю – а сумочки нет! А в ней все: документы, билет, деньги… Хорошо еще, что мобильник был в кармане. Я к милиционеру: найдите, я же на рейс опаздываю! А они: где, как, чего? Никого не искали. А меня продержали целый час! Лучше бы я сама за ним бросилась. Кучу бумажек подписать заставили – и все! Самолет мой улетел. Сумочка пропала, а с ней… – Настя махнула рукой и громко вздохнула, – вся моя жизнь.
Голос ее задрожал.
– А ты куда улететь должна была?
– Какая теперь разница куда! У меня последнее время все так! Хуже некуда! Думала: уеду, другую жизнь начну. И тут облом. – У Насти в глазах стояли слезы.
– Погоди, погоди. Давай подумаем, что можно сделать. Какие документы были в сумочке?
– Загранпаспорт, а в нем виза. Ну и билет, деньги…
– Ну, с билетом все. Визу можно обновить или еще раз получить, объяснив ситуацию. А загранпаспорт – дубликат заказать. Слушай, а где твой внутренний паспорт?
– В сумке.
– В этой?
– Да.
– Это хорошо. По нему тебе сделают новый загранпаспорт. Билет купишь. Вот и все. Безнадежных ситуаций нет!
Настя вздохнула:
– Да, придется все начинать сначала.
– Ничего. Это не смертельно.
– Так не хочется все по-новому проходить! Я уже со всеми попрощалась. Все здесь оставила.
– Значит, не все, – улыбнулся Никита. – Значит, надо было, чтобы ты осталась.
– Зачем? – подозрительно глянула она на него.
– Мало ли зачем… Может, для того, чтобы мы с тобой встретились. Если честно, я ждал, что ты позвонишь…
– Вот еще! – нахмурившись, фыркнула Настя. – У меня просто твоя визитка с телефоном в книге осталась вместо закладки. Я как стала рыться в сумке в поисках денег, думала, может, что в карманах завалялось, так на нее и наткнулась.
– Вот видишь! А не украли бы твою сумочку, мы бы не встретились.
– Я бы это как-то пережила, – неблагодарно ответила Настя и снова помрачнела. – Теперь еще деньги найти…
– А сколько надо?
– Какая тебе разница?
– Ну, – пожал плечами Никита, – я могу помочь.
– Спасибо, обойдусь. – Она снова напустила на себя холодность. – Если можно, я у тебя сегодня останусь, а завтра уеду.
– Куда
– Какая тебе разница? Чего ты взялся меня опекать?
– Но я же тебя спас! Не затормози я тогда, тебя могло бы уже не быть. В китайской философии тот, кто спас человека, должен заботиться о нем. Он как бы подарил ему новую жизнь и теперь обязан проследить, каким будет его путь.
– Чушь собачья! Тот, кого спасли, тот и должен.
– Это у нас так, у них наоборот.
– Но мы же с тобой не китайцы.
– И что? Поэтому ты не хочешь принять от меня помощь?
– Просто мужчины бескорыстно никогда ничего не делают.
– Может, я исключение?
– Ага! – Ее кукольные губки возмущенно сжались. – Я помню, какой ты бескорыстный!
– Что ты имеешь в виду?
– То и имею!
– Но… – Никита растерялся. – Ты же сама хотела…
– Не ври! Этого я не хотела.
– Ты же просила тебя поцеловать!
– Да. Поцеловать просила. – Настя опустила глаза, и губы ее задрожали. – Мне было очень плохо. Я просто просила меня утешить. А ты… Ты воспользовался моим состоянием. Все вы такие: говорите девушке о душе, а смотрите на ее ноги!
– А вы считаете, что мужчина – это машина, которая включается и выключается по щелчку! То «поцелуй», то «не надо»… Хотя «не надо» ты не говорила! – вспылил он, чувствуя, как в душе поднимается волна досады.
– Я была не в себе, а ты воспользовался! – закричала она. – И сюда поэтому привез? Так вот, ничего тебе не обломится! Где мои вещи? Я сейчас же уйду!
Она вскочила, собирая волосы в узел.
Никита тоже встал, беспомощно уронив руки. Пожалуй, она права, он просто не сдержался, не совладал с собой. Но он не думал, что это было ей так неприятно.
Настя присела у своей сумки, достала куртку и, закрыв все замки, потащила ее к выходу. Потом стала обуваться, не глядя на него.
– Настя, – сказал Никита, – не уходи. Я… Если ты не хотела, извини меня. Я не так понял… Я не буду к тебе приставать. Честное слово! Ты же хотела переночевать. Куда ты сейчас пойдешь? Завтра утром я отвезу тебя, куда скажешь.
Никита лежал тихо, прислушиваясь к ее дыханию. Спали они вместе на его кровати, поскольку другой пригодной для сна мебели в его комнате не было. Настя плотно завернулась в его единственное одеяло, а он лег с краю одетым и укрылся пледом. Его гостья быстро уснула после насыщенного событиями дня, а он пролежал почти всю ночь без сна, боясь пошевелиться. Во сне Настя повернулась к нему лицом. В свете луны оно было спокойным и безмятежным, как у ребенка. И он вдруг снова почувствовал к ней необычайную нежность. Хотелось прикоснуться губами к этому высокому чистому лбу, погладить кончиками пальцев ее щеку, но он, помня свое обещание, этого не сделал.