Случайно беременна, или Позволь тебя любить
Шрифт:
Только оказавшись спиной к Руслану, я наконец-то открыла глаза. У меня была небольшая, но уютная квартира. Ремонт не дизайнерский, но вполне себе приличный (спасибо Артуру, он все сделал, пока я еще была беременна). И мне всего этого было достаточно. Сейчас же я чувствовала себя бедной родственницей, настолько не вписывался Руслан в мою кухню. И не только он сам, но и его безумно дорогой костюм, ремень, часы, поблескивающие на запястье, и чертовы белые носки. Да! Носки тоже никак не вписывались в мою квартиру. Я мыла полы аж позавчера, и теперь эти носки совершенно
Господи, да о чем я думаю?
Я села за обеденный стол, у окна. Руслану ничего не оставалось, как сесть напротив. Теперь между нами был стол. Уже хорошо. Лучше, чем ничего, особенно когда я в таком коротком халатике, а он… он такой красивый.
Боже, да о чем я опять?
— Итак? — я подтолкнула его. Потому что неизвестно, сколько еще мы бы так просидели, разглядывая друг друга.
— Я пришел поговорить, — задумчиво сказал он, задержав долгий взгляд на моих губах, потом все же поднял его к моим глазам. И лучше бы этого не делал.
Мы впервые встретились глазами, и я увидела, что Руслан стал другим. Нет, я, конечно же, заметила то, как он изменился, сразу, но только теперь, увидев его взгляд, поняла, насколько сильно. Руслан смотрел почти холодно, отстраненно и достаточно серьезно. Он больше не собирался, как в прошлый раз, отвлекаться от запланированного разговора на близость со мной. Теперь, если он приехал именно поговорить, он обязательно поговорит. А мне придется не только выслушать, но и ответить на все его вопросы, если они, конечно же, будут.
— У нас есть сын, — тихо, почти сипло, утвердительно произнес он, но я все равно зачем-то кивнула, подтверждая. — О котором я узнал два дня назад, Лия.
На этих словах я ошарашенно открыла рот и попыталась выдать что-то членораздельное, но получились лишь бессвязные обрывки слов.
— Но… документы же… Как?.. Свидетельство. Фамилия.
— Я не занимался твоими документами, — он понял все, о чем я пыталась сказать. — Ты захотела уйти, не поддерживая отношения со мной и Авророй, я позволил. Помог, но не лез.
Я почувствовала, как по щекам побежал румянец стыда, меня словно в печку засунули. Говоря об Авроре, он намекал о своем брате, совершенно точно.
— Я боялась сказать вам о Богдане, я пыталась… прости… но…
Я прикрыла глаза, собираясь восстановить дыхание. Я чувствовала безумную вину. Адскую.
— Боялась отца? — уточнил Руслан, словно до конца не понимая, о чем именно я говорю. Хотя его поручитель сам же мне и говорил, что бояться больше некого. Сергея Вострова больше нет в живых. Почему же сейчас Руслан делает вид, что не понимает?
— Да. Он… он меня чуть не убил.
— Прости, — Руслан поджал губы и сжал лежавшие на столе ладони в замок, — это мое упущение, и я за него в ответе. Но при чем тут Богдан?
— Я звонила. Ты в тот день попал в аварию. Твой телефон был недоступен, Аврора не стала слушать. Потом я позвонила Яне Юрьевне, и трубку взял Сергей Семенович, я все-все ему рассказала, — я сбивчиво произнесла все то, что до сих пор терзало душу.
Господи, столько
— А отец тебе пригрозил? — хрипло уточнил Руслан. Его челюсти сжались еще сильнее, казалось, что еще мгновение — и я услышу, как крошится его зубная эмаль.
— Да-да, — я закивала, попыталась поднять ступни на стул и прижать колени к груди, но потом вспомнила, что была в халате, и тут же опустила ноги на пол.
— Теперь понятно. Потому что, честно признаться, я никак не мог поверить, что ты способна на такое предательство. Беспричинно. — Я хмуро уставилась на него, и Руслан объяснил подробнее, раскладывая по полочкам информацию, словно преподаватель нерадивой ученице: — Аврора страдала. Ты это знала прекрасно, но не прекратила ее страдания. У тебя должна была быть на это веская причина. А я за эти два дня все передумал, но никак не догадался связать эти два события. На фотографии у Бо написано, что это май. Но точной даты не было.
Руслан кивнул каким-то своим мыслям и уставился куда-то поверх моего плеча.
— Ты видел мои фотографии?
— Два дня назад на выставке Богдана. Увидел тебя с животом и… — Руслан запнулся и вернул взгляд к моим глазам, усмехнувшись. Я впервые увидела в нем старого, знакомого мне Руса. Не Руслана, а именно Руса.
Теплота. Его карие глаза были полны теплоты, я ее чувствовала сквозь расстояние, она, словно осязаемая патока, окутала меня и не давала оторвать от него взгляд. Рус так долго подбирал слова, что в итоге ничего и не сказал. Или и вовсе не собирался. Мне показалось, что он сейчас нагнется ближе ко мне и попытается поцеловать, я даже качнулась к нему, словно собиралась заскочить на стол, а затем и к нему на колени, как загипнотизированная этим знакомым и родным взглядом, а потом раздался звонок.
Я и услышала-то его не сразу, но момент был безбожно испорчен. Взгляд Вострова моментально изменился и опять словно покрылся ледяной коркой.
— Ты кого-то ждешь? — нахмурился он. — Если бы Софья Павловна вернулась, мне бы сообщили.
— Жду? — эхом повторила его вопрос и тут же подскочила со стула как оглушенная, когда до меня дошло, кто именно звонил и сейчас стоит за дверью.
А если с цветами? Че-е-ерт! Черт. Черт.
Конечно же, пришел Роман. Да еще и с охапкой роз.
— Доброе утро, Лия, — улыбнулось мое несостоявшееся свидание. — Точнее, день, — добавил Роман и протянул мне огромный букет.
— Может, сходишь оденешься? — тихо прозвучало над моей головой до того, как я успела открыть рот для приветствия. А затем Руслан сам забрал букет, опять же до того, как я даже успела протянуть руку в сторону цветочного безобразия.
Я кивнула и отступила на шаг. Я вроде как и пропускала Рому в квартиру, и в то же время заходила за спину Вострова. Кошмарная ситуация.