Случайное знакомство
Шрифт:
Несмотря на обещание «ехать куда глаза глядят», создавалось впечатление, что Энгус вел машину весьма целенаправленно, хоть и не пользовался картой. Было очевидно, что он бывал тут ранее. А вообще, кто его знает? Может, он и правда здесь уже бывал с какой-нибудь другой несчастной, получившей сейчас отставку?
Она покосилась на Энгуса и, поняв, что надвигается буря, немедленно отвернулась к окну.
Они, по всей видимости, направлялись в центр острова, куда и вела узкая, вся в колеях и колдобинах дорога. Лиза заставила себя не думать об Энгусе и о будущем, попытавшись сконцентрироваться
— Знаете, мой отец очень любил растения, — сообщила она. — Даже был немного помешан на них. Найдя какое-нибудь редкое растение, он мог часами исследовать его, наблюдать, какие насекомые к нему подлетают, просто любоваться им… Но потом обязательно приносил его домой и показывал нам с мамой. Знаете, я научилась чертить диаграммы периодов жизни растений прежде, чем научилась читать. — Рассмеявшись, она повернулась к нему. — Не думаю, что это такой уж большой талант. — И улыбнувшись, вдруг увидела в зеркальце его лицо.
Оно уже не выглядело таким мрачным, как вначале, но на нем все еще была непонятная усмешка, как будто он чего-то ждал. Лиза поспешно перевела взгляд на деревья.
Живя в городе, быстро отвыкаешь от простора деревенских пейзажей, решила Лиза, зачарованно глядя на окрестности. Плодовые деревья и дикие леса обступали дорогу, нависая над ней зеленым прохладным шатром, почти не пропускающим ярких лучей солнца. На краткий миг заросли расступились, и Лиза заметила домик, представлявший собой крайне примитивную хижину, сделанную из какого-то местного материала и пестревшую многочисленными щелями и заплатами. Немного дальше они увидели и нескольких людей, с любопытством глядевших в их сторону.
— Многие из этих цветов, — кивнула девушка в сторону обочины, не отрывая взгляда от буйной зелени из страха пропустить хоть малейшую деталь, — мы выращиваем и в нашем питомнике, но только там они растут в горшках и ящиках. И мне так непривычно видеть орхидеи и другие цветы растущими на воле, причем целыми непроходимыми зарослями. При этом они красивее и больше, чем наши. Я вам еще не надоела? — осторожно покосилась она на Энгуса, но он лишь улыбнулся теплой дружеской улыбкой.
— Хотите, остановимся, чтобы вы могли рассмотреть их вблизи?
— Еще как! — И едва он остановил машину, как она выпрыгнула из нее на обочину, нарвала букет цветов и залезла обратно, прижимая их к груди.
— Это мне? — пошутил Энгус, снова смутив девушку.
— Они очень украсят вашу рубашку, — уверенно кивнула Лиза.
— Вы действительно так думаете? — с сомнением переспросил он, но, увидев ее лицо, расхохотался.
— Я рада, что сейчас у вас хорошее настроение. — И что толкнуло ее сказать это? Может, то, что он на самом деле перестал
— А когда это у меня было плохое настроение? — удивился он, заводя машину и вновь устремляя взгляд на дорогу. — Не отвечайте, — приказал он, едва девушка открыла рот.
— Но вы же сами задали вопрос, — нахмурясь и ничего не понимая, пояснила Лиза.
— Ох, Лиза, Лиза, — вздохнул Энгус. — И почему вы всегда считаете себя виновной во всех смертных грехах?
— Привычка, наверное, — ответила она, снова удивляясь самой себе. — Я выросла, коря себя за то, что не такая, как родители, за то, что робка и стеснительна, и вот до сих пор не могу остановиться. — Виновато улыбнувшись, она отвернулась к окну.
Вскоре машина вновь остановилась — они приехали к Большой Пасти, кратеру потухшего вулкана, в самом деле похожего на раскрытую пасть огромного животного, а лужица тусклой воды, блестевшая в нем, создавала впечатление неимоверной глубины. Туристов, отважившихся заглянуть внутрь, страх пробирал до самых костей, как от созерцания ада.
Лиза и Энгус вышли из автомобиля размять затекшие ноги и рассмотреть диковинный вулкан поближе, а затем отправились в джунгли, поскольку Лизе очень хотелось взглянуть на бамбук, а заодно и на дикий виноград, и на лианы… В результате, когда они все еще что-то осматривали, наступила ночь, окружившая их характерной для тропиков тишиной, нарушаемой лишь изредка пронзительным криком какой-нибудь ночной птицы или зверя.
Стоя здесь, в темноте джунглей, в непроглядной тьме южной ночи, Лиза наконец поняла, что гнало родителей в другие места в поисках неизведанного.
Они были одни. Вблизи не было ни туристов, ни местных жителей.
— Мы с вами похожи на Адама и Еву. Одни во всей Вселенной, — задумчиво проговорила она. — Вам так не кажется? — И засмеялась, счастливая.
— Вы как маленький ребенок, получивший новую игрушку, — усмехнулся Энгус, с удивлением взирая на девушку.
— Неужели это плохо? — серьезно спросила она, повернувшись к мужчине лицом. — Я в жизни не видела ничего подобного. Да, я много ездила с родителями, но ни разу не выезжала за пределы Англии. И кроме того, когда вы все время одиноки, довольно сложно восхищаться новыми местами, вещами. В двенадцать-тринадцать лет постоянные переезды скорее утомительны, нежели желанны. По крайней мере меня они только раздражали. Я чувствовала не радостное волнение, что скоро увижу новые места, а исключительно ужас, что опять должна расстаться с людьми, к которым еще только стала привыкать.
— Но многие потому и путешествуют, что хотят иметь сотни друзей по всему миру.
— Может быть, — медленно бредя к машине, ответила Лиза, — но я не из них. Помните пословицу: старый друг лучше новых двух? — Грустно вздохнув, она заставила себя рассмеяться. — Ну зачем мы говорим о грустном, когда птицы так красиво поют, а ночь столь прелестна? Тем более сегодня наш последний день на этом замечательном острове.
— Просто, — устало, но с нежностью ответил Энгус, — я хочу понять вас, Лиза.