Случайностей не бывает

Cirkon

Прямо из дворца премьер-министра я направился в ангар к своему шаттлу. Пилоты уже были предупреждены. Во время полёта я все перебирал и перебирал нити Силы, стараясь ускорить движение, насколько это возможно. Но гиперпространство – есть гиперпространство. В нем особо не ускоришься. А меня не оставляло ощущение, что любое промедление приведет меня к неудаче. Мальчишка может ускользнуть от меня в любую минуту, и я опять буду вынужден гоняться за ним по всей Галактике. Зачем я стал бы это делать – я не отдавал себе отчета. Просто понимал, что мой сын должен быть рядом со мной. Хочет он этого или нет. В конце концов – он еще

ребёнок и не понимает своей пользы и пользы Галактики. Такой потенциал не должен оставаться у повстанцев. Ну и, кроме того... где-то там, глубоко внутри, на уровне подсознания, сидело воспоминание об отчаянных глазах мальчика там, в камере, во время допроса. Почему-то этот взгляд преследовал меня, периодически всплывая в памяти в самые неподходящие моменты. Не знаю, что это на меня нашло... Признаться в этом даже самому себе было стыдно.

Нет. Я должен его найти и поймать. Для собственного спокойствия, в конце -концов.

Последний отрезок пути я провел в кабине пилотов. Сила безошибочно вела меня над лабиринтом улиц какого-то заштатного городка, название которого практически мгновенно вылетело у меня из памяти. Наконец, на окраине, я увидел имперские войска, затаившиеся за смонтированными на скорую руку укреплениями, а в доме засели ребелы. Мой сын был там. Я чувствовал его очень хорошо. Значительно лучше, чем в прошлый раз. Как будто настроился на его ауру. Он был не один. С ним было еще человека два. Неважно.

Я выскочил из шаттла, едва только трап коснулся земли, и зашагал в сторону полковника, приветственно вытянувшегося мне навстречу. Я слушал его доклад, и понимал, что мальчишка что-то задумал. Волнение, тревога, страх, надежда, всё это вихрем золотисто-красных искр кружилось вокруг него в Силе. Точно, что-то задумал. Но что?...

И тут, из-за ближайшей рощи, появился старый шаттл. Он шел на бреющем. И внутри не было форм жизни. Ничего себе! Шаттлы такого класса не обладают дистанционным управлением. Как же ребелы смогли заставить его прилететь? В другое время я бы удивился, как этот полковник, который, забыв про доклад, повернулся ко мне спиной и разглядывал летящее чудо. Но сейчас у меня не было времени на удивление. Я вскинул руку и Сила привычно подчинилась мне, тугой волной устремившись к цели. Маневровые двигатели посудины заглохли и он стал планировать на поле за домом. Уйти от меня решил?! Ну, уж нет. На этот раз не выйдет.

Полковник...
– начал я, но в эту минуту молчавший комлинк вдруг ожил.

Всё было кончено. Шаттл приземлился на поле за домом. И до него было не добраться. Всего несколько сотен метров отделяли их от свободы. Хотя... взлететь им теперь всё равно бы не дали. И ещё... в тот самый момент, когда шаттл «попятился» назад, Люк почувствовал, что его словно задела огромная тень. На мгновение стало холодно, хотя вечер был тёплый. Отец... Люк даже не решался представить себе, какой мощью обладал этот человек, сумевший вот так, запросто, посадить их корабль.

«Он не выпустит нас». Эта мысль билась в мозгу, не позволяя думать ни о чём другом.. Если бы не его, Люка, скромная персона, то Ведж и Хорн, скорее всего, смогли бы пробиться на свободу. Но не с ним. Их ждут имперские застенки, а его... Что с ним сделает отец – даже думать не хотелось. Снова пришло ощущение холодной тени. Люк до боли сжал комлинк в руке, казалось, он хочет его раздавить. Но выход был. Да, был. По крайней мере, для его друзей. А с ним самим всё равно всё кончено...

Люк отошёл в закуток под лестницей и, уже не колеблясь, набрал

врезавшийся в память номер из ориентировки. Человек, которому принадлежит этот номер, должен быть как-то связан с отцом. А то, что отец здесь, рядом, Люк уже не сомневался. Он чувствовал его.

Искаженный вокодером голос ответил почти мгновенно.

Слушаю.

Сигнал комлинка раздался внезапно. Я удивленно посмотрел на экран. Кто посмел? Номер был незнакомый. Но Сила трепетала, закручиваясь вокруг меня, и я уже знал, кто звонит. Я торопливо нажал на сенсор ответа, выровнял дыхание и равнодушно сказал:

Слушаю.

Сердце тревожно стукнуло. Мгновения до ответа показались вечностью. Попытался посмотреть на все происходящее с обычной иронией. Не получилось. Быстрее покончить с этой комедией. Ребелов в тюрьму, на допрос. Ребёнка... я сам потом допрошу.

На том конце растерянно молчали. Потом сын нерешительно уточнил, видимо не очень представляя, как ко мне обращаться:

Отец?

Слушаю, - повторил я с нажимом. Интересно, что он задумал.

Я сдамся. Отпусти ребят.

Так... уже лучше...

Почему я должен их отпускать? Ты и так ко мне попадёшь.

Мальчишка отозвался сразу:

Я обещаю больше не пытаться сбежать.

Я прикинул свои возможности и возможности сына. Всё-таки Скайуокер. Это не стоило сбрасывать со счетов.

Хорошо, - наконец решился я, - Выходи.

Нет. Сначала ребята сядут в шаттл и взлетят.

Ты не в том положении, чтобы торговаться, - я уже начинал нервничать, этот мальчишка умеет вывести из себя, ну ничего, пусть только попадется....

Тогда я застрелюсь, и ты меня вообще не получишь.

Так... а вот это уже шантаж. Со мной не пройдет. Или нет? В окно же он бросался... Я посмотрел на себя со стороны, и мне стало стыдно. Попасться на уловку восемнадцатилетнего мальчишки.

Застрелишься – я твоих дружков по стенке размажу. Сдавайся, я обещаю их отпустить. Время пошло.

Последовало угрюмое молчание. А я ждал, сжимая комлинк и сердце вообще, казалось, перестало биться.

Хорошо, я сейчас выйду. – голос у мальчишки был хриплый и надтреснутый. Во мне шевельнулось какое-то странное чувство. Жалость, что ли? Быстрее, быстрее заканчивать эту комедию. Это даже не смешно.

Люк опустил комлинк и увидел стоящих напротив друзей. Он был так захвачен разговором, что даже не заметил, как они подошли. Вот и всё...

Я договорился, что если сдамся, вас выпустят.

Ведж непонимающе посмотрел на него:

Ты договорился? С кем?

С... импами. Если я сдамся, вы уйдёте. Это из-за меня нас так прижали.

Хорн мимоходом взглянул на Люка, занимая прежнюю позицию, и только оттуда ответил:

Неважно, из-за кого. Или спасёмся все вместе или... нет.

Люк растерялся. Он всё так хорошо придумал, а друзья абсолютно не желают прислушаться к голосу разума. У него начала раскалываться от боли голова. Казалось, еще немного, и он потеряет контроль над собой. И тогда... Что тогда? Он не сумеет убедить друзей и они погибнут все. Хотя нет. Сам он уцелеет, им отец будет заниматься лично. Перетаскивать на эту его Тёмную Сторону. Почему-то именно сейчас Люк вспомнил все, брошенные мимоходом, высказывания старика Бена и, с каким-то мазохистским наслаждением, цеплялся за них, убеждая себя, что отец интересуется им только из-за его какой-то там одарённости.