Случайности не случайны

Краснощёкова Светлана

–«Как? Почему именно Она в этом поезде? Мало того, еще и в одном вагоне? Не может БЫТЬ!!! Значит, и муж где-то рядом, и дети? Ладно, тогда выясню все до конца, и вопросов больше не останется! Хоть душу свою успокою!» – подумал, выдохнув Мишаня. –«И почему она опять такая милая и приветливая?»

–« Боже! Какая милашка!» – подумала Манюня, но тут она заметила подошедшего мужчину в дорогих брендовых туфлях и дорогом костюме. Как будто она эти туфли, и эти ноги уже где-то видела… Маруся подняла взгляд и поразилась: прямо в проходе стоял Мишаня и круглыми удивленными

глазищами рассматривал ее!

–«Этого просто быть не может! О боже! И опять этот холодный и колючий взгляд! Такое ощущение, как будто меня окатили ушатом холодной воды! А главное, за что? И почему он так резко изменился в отношении ко мне? Может быть он и всегда был таким, а я напридумывала в своих бредовых фантазиях, что он милый и добрый?!?» – разглядывала Маруся Мишаню и ничего хорошего дальше просто не ждала. Мин Хо пораженно уставился на Марусю и снова видел, как ее глаза меняют цвет. Теперь все было наоборот: от теплого и нежно-бирюзового не осталось и следа! Взгляд изменился на бушующий океан темно-синего цвета…

– Привет,– запросто так сказала Маруся, как будто ничего и не произошло!

Мишаня ничего не успел ответить. Устав ждать свою воду, Илья выглянул в проход: – Мася, ну где моя водичка? Ты что там застряла? – спросил он с улыбкой

– Илья, ну сколько раз я тебя просила, не называть меня так на людях!!! – зашипела на него Манюня и двинулась к нему. Следом пошла Софочка.

– Прости, Мамуля, я исправлюсь! Честно! – сказал Илья и выдал одну из своих самых милых улыбок. Он повернулся к малышке и та, как завороженная, смотрела на эту солнечную улыбку Бублика и просто не могла отвести взгляд. Потом она вспомнила про бутылку с водой и протянув ее Илюше.

– Апаа, а можно я буду звать его Оппа? – повернув голову к Мишане, спросила Кнопочка, – Оппа такой милый! – Бублик рассмеялся.

Мишаня стоял соляным столбом и практически не реагировал, гоняя в своей голове 1000 и 1 мысль, поэтому Марусе пришлось взять инициативу на себя….

– Да ты настоящая сердцеедка! – улыбнулась она девочке, и не выдержав, взяла малышку на руки. Софочка не сопротивлялась, а удобно устроилась на ее руках, как будто тут ей было самое место.

– Давай сначала познакомимся. Меня зовут Маруся, а этот молодой человек – мой сын, Илья, а тебя как зовут?

– Позвольте представиться, – торжественно произнесла Кнопка, – меня зовут София, а это – мой папа, Чхве Мин Хо!

– Хочешь сесть с нами? – спросил Илья, – Софа посмотрела сначала на папу, но тот никак не отреагировал, потом на Марусю, которая ей нежно улыбалась, и согласно кивнула своему Оппе. Быстро спрыгнув с рук Маши, она села рядом с Ильей.

Маруся боялась смотреть на Мин Хо, но выхода не оставалось, и когда она уже хотела предложить сесть в кресла через проход, он заговорил первым:

– Давайте сядем все вместе. Вот тут есть места для нас четверых,– показал он вправо на свободные места, – Тут и столик есть. Дети спокойно пообщаются, а я поработаю с бумагами.

«О как, значит мы умеем говорить, да еще и вежливо?» – подумала Маша.

– Боюсь, что от перемены в Вашем настроении

у меня будет изжога, – пробормотала себе под нос Маруська, но он как назло услышал.

– Я постараюсь быть паинькой и не вызывать у вас таких острых чувств – улыбаясь, сказал Он.

Дети, не долго думая, быстро пересели на двойные сиденья и заняли места у окна. Мишане и Марусе пришлось сесть друг напротив друга…

– Илья, познакомься – это Чхве Мин Хо, а это, обратилась она к Мишане, – самый любимый мужчина всей моей жизни, мой сын Илья,– представила их друг другу Маруся.

– Приятно познакомиться! – выпалил, как скороговорку Илья и вернулся к болтовне с Софочкой.

Мишаня только улыбнулся, и сказал:– Дети всегда так быстро находят общий язык, хотя Софа не такая общительная, но Ваш сын ей понравился…

«Угу, значит, ты хочешь продолжать говорить мне «Вы» и держать дистанцию? Что ж, хорошо!»– подумала про себя Маруся, – «Сам напросился! Отвечу тебе тем же!»

– Да, Илья добрый и общительный мальчик, как Вы успели заметить.– вежливо ответила она, демонстративно села ближе к детям, а потом и вовсе посадила Софу себе на руки, и включилась в их оживленную беседу.

Хотя беседой это назвать было сложно, вещал, как всегда Бублик, а Маше с Кнопочкой только и оставалось, что поддакивать и кивать…

Мин Хо только вздохнул: «Что ж, сам виноват! Сам напросился!!!»

Мишаня понял, как он ошибся, как только увидел голову Ильи. Волосы у Илюшки вились, как и у мамочки, только вот золотой копной не вставали дыбом. Он понял, наконец, что у кафе в тот день Маруся говорила вовсе не со своим мужем, а именно с Ильей, и зря он весь разобиделся, не поняв ничего толком и по своей глупости съедая себе мозг необоснованной ревностью. Его взгляд постепенно начала теплеть, и Маруся, глядя на него украдкой, поняла, что было какое-то недоразумение, которое он решил для себя, но облегчать ему задачу и заводить беседу первой она не захотела ….

Ча Ки зашёл в поезд позже и был просто поражен, когда увидел всю эту картину маслом!!! Ну, прямо идеальная семейка. Софа сидит на руках у Маруси, Илья трещит, не умолкая, как не знаю кто, а его Босс опять сидит и улыбается во весь рот.

«Ну, все приехали! Станция Дерезань, кто хочешь – вылезай! И что мне теперь со всеми ими делать? Эти несколько дней были и так, как американские горки, и вот опять…. Сейчас он мило улыбается, а потом приедем в Пусан и там будет опять гром и молния? Ну, уж нет! Надо Босса срочно изолировать от этой дамочки!»– подумал про себя Ча Ки.

Он подошел ближе и незаметно пихнул Мишаню в бок, взглядом давая понять, мол, ты чего ОПЯТЬ? Но тот и бровью не повел, а просто представил их друг другу:

– Познакомься, это Мария и ее сын Илья, а это – мой друг, секретарь и водитель Чан Ки Бом, но для друзей он Ча Ки. Ты тоже можешь его так звать.

Не успел он договорить, как услышал хихиканье Маруси и широко распахнутые озорные глаза Ильи…. Маша с Илюхой переглянулись, посмотрели друг на друга, и как захохочут! Мишаня с Ча Ки посмотрели на них, как на полоумных…