Случайный билет в детство

Стрелков Владислав Валентинович

— Угу, сделал. А от бати сюрприза не боишься?

— Искусство требует жертв! — хмыкнул Олег. — Короче …

— Играй, — раздалось со всех сторон.

Взял несколько аккордов, проверяя настройку, спросил:

— Что играть?

— «Скучаю». — Это девчонки.

— «Облади» играй! — кричали пацаны.

Были и другие пожелания, но большинство просило сыграть хиты прошлой дискотеки. Первой сыграл «Облади-Облада», правда на акустической ТАК как вчера не вышло, но ребята остались довольны. Следующей сыграл «Скучаю», потом девчонки попросили «Алешкину любовь»… не в поход идем, а концерт выездной. Музыкальный тур, блин, по горам.

— Ребята, внимание! — раздалось от дверей школы, когда я закончил очередную песню. Там стоял Коротов,

завуч Михайлова, Щупко и… Витя. М-да, похоже, у них все серьезно. Запал руководитель «Палитры» на нашу классную. На крыльце ещё взрослые стояли. Наверно родители, что согласились ехать в горы с детьми.

— Ребята, — повторил Василий Владимирович, — песни можно слушать и слушать, но автобусы пришли. Не будем людей задерживать. Сейчас встаём, забираем свои вещи и обходим здание. Организованно. Там садимся в автобусы по классам.

Организованной, но все-таки толпой, мы пошли за школу, где нас ждали автобусы.

Семь ПАЗиков стояли вдоль обочины.

— О! — Вырвалось у меня. Таких ПАЗиков не видел давно, с верхними окнами, похожими на иллюминаторы…

— У-у-у… — разочарованно протянул кто-то.

— А ты икарусы ожидал? — ответили из толпы.

— А влезем?

— Влезем.

Подразумевалось, что на каждый класс — по автобусу, но народу пришло мало, все-таки не всем ребятам родители разрешили в горы с ночевкой идти. С нашего класса семнадцать человек, в других не больше половины, а то вовсе меньше десятка.

Разместились все, даже место осталось, правда, на свободные сидения сумки и рюкзаки положили, а скатки с палатками, особо не заморачиваясь, в проходах свалили. Савин застолбил для нас заднее сидение. Рядом расположились пацаны. Девчонки и взрослые впереди расселись.

— Чего ждем? — осведомился Переходников.

— Что-то решают, — сказал Савин, показав назад.

Директор о чем-то с водителями совещался. Это чтобы не гнать полупустые автобусы, решили пару освободить. Коротов прошел к двум последним автобусам и вывел из них ребят. Вся эта толпа устремилась вперед и постаралась влезть в наш, но пропустили только пятерых, остальных разместили в других ПАЗиках. Я увидел, что к нам пробирается Кигаев и Расулов. Ильяс и Алдар переложили рюкзаки с сидений напротив, скинули свои и уселись, положив ноги на тюки. Мне тут же сунули гитару.

— Играй!

— Что? Опять «Облади»?

— Нет, что-нибудь другое, но веселое.

Веселое, значит, веселое. Сыграю шутливую песенку, под всеобщее настроение. Внутри меня хмыкнул хулиган. На дискотеке он возникал не сильно, зато теперь, похоже, оторвется. А что, можно наконец и расслабиться. Забыть о проблемах, прошлом, или о будущем, побыть самим собой. То есть подростком, как все мои одноклассники.

Играю маленькое вступление на пару аккордов и пою:

— Из-за леса, из-за гор, Топай, топай, Вышел дедушка Егор,

— Кверху жопой. — Пропели ребята хором и засмеялись.

— Захотелось старику, Топай, топай… Переплыть Москву-реку, Кверху жопой…

— Сергей, Сергей Вязов! — громко сказала Щупко, повернувшись. — Как так можно? Пой, конечно, но без всяких поп.

— А как же без них-то? — хихикнул Переходников, и все засмеялись.

Классная посмотрела на всех строго, смех стих только после того как Виктор встал.

— Ребята, тихо!

— Сергей, просто не пой эту похабщину.

— Ладно, Елена Михайловна, эту не буду, — кивнул я. Затем взял пару аккордов, вспоминая что-нибудь подходящее, но как назло все песни, что приходили на ум, были подобные «Топай-топай».

— Чингачгука спою, — наконец решил я.

Хотя, эта песенка тоже из разряда хулиганских, и тоже с матюками,

но их я заменю благопристойными синонимами, как и пел ещё тогда, в «приличных компаниях».

Народ сразу задвигался. Пацаны заулыбались, большая часть них знала слова. Вновь короткое вступление и я начал:

— Чингачгук Великий Змей, Был он хитрый как еврей, И гонял по всем лесам дикарей. Утром встанет Чингачгук, Томагавк берет и лук, И гоняет всех вокруг — кто не друг.

Подпевать мне начали уже с середины куплета.

Как-то раз в сезон дождя Дочку выкрали вождя, А немного погодя и коня. Стал тут старый горевать, Волоса седые рвать,

(я-то пропел «седые», а вот ребята, дружно про пятую точку. Елена Михайловна хотела встать, но её Витя удержал),

Перестал он пить и есть, И, даже, спать

(«спать» я почти выкрикнул, но классная все-равно встрепенулась. Ребята-то совсем другое пропели. Витя что-то ей сказал, и Щупко махнула рукой — продолжайте, мол).

У всех лица довольные, в такт аккордам раскачиваются и мне подпевают.

Все бегут к Чингачгуку — Помоги, мол, старику. Отвечает — чем могу, помогу. Надевал свой мокасин, Заряжал свой магазин, Выпил огненной воды, И покатил. Что не метр, то порог, Тут пройти никто не смог, Кто остался тут без рук, А кто без ног. Но летит Горбатый змей, В утлой лодочке своей. Не страшна ему вода, Средь камней. Вдруг из чащи подлый враг, В Чингачгука — трах-бабах! А ему не ведом страх, А в глазах — Горит бешенный огонь, Хочешь жить — его не тронь, Он здоровый словно конь. Только тронь. Он Винчестер свой хватал, По врагам стрелял-стрелял, Кто убит на повал, А кто бежал. Будут знать, япона мать

(Савин пропел «… мать», я его толкнул ногой и он зажал рот, испуганно посмотрев на Щупко, но та внимания не обратила, с Витей о чем-то шепталась.),

Как на Змея нападать! Он весло из лодки хвать, И догонять.

Последний куплет я пел один:

— Возвратил вождю он дочь. И ушел скорее прочь, Долго плакала она, Глядя в ночь.

Наши автобусы проехали по кольцевой и повернули на дорогу ведущую в ущелье Алма-Арасан. В окнах замелькали пирамидальные тополя, растущие вдоль дороги, а дальше богатые яблоневые сады.