Случайный билет в детство

Стрелков Владислав Валентинович

— Ну, ты, Серёга, даёшь. Он же тебя убьёт.

В спину мне зашипел Громин:

— Ты труп, Вяз. Я тебя закопаю!

О! Я уже Вяз, а не связок.

— От падали слышу. И придумай что-нибудь новое, разнорабочий хренов.

Савин схватил меня за руку и потащил прочь. Поднимаясь на второй этаж, и по-прежнему держа меня за рукав, он, почему-то, шепотом мне говорил:

— У тебя что, крыша поехала? Ты чего с ними связался?

Я стряхнул его руку с рукава и ответил:

— Я не потерплю такого над собой. А этих придурков я не боюсь.

После школы пойду и разберусь с ними как надо.

Олег засопел и буркнул:

— Крыша съехала, и жить надоело? А, поступай, как знаешь, камикадзе. Только я с тобой пойду, ладно?

— Хорошо, дружище! — И я шутливо толкнул его в плечо. Затем оглядел Олега. Чего-то не хватает? А, ну да, до трудовой мозоли пока далеко. А расписания я так и не узнал. Слишком быстро Савин меня утащил.

— А что у нас первым уроком?

— Инглиш.

Окей, инглиш, так инглиш.

В классе царил гомон, который сразу стих, как только я и Савин зашли в класс. Олег подмигнул мне и прошептал:

— Новости летят впереди героя.

Почти восемьдесят глаз смотрели на меня с любопытством и каким-то сожалением. Ну-ну, смотрите.

Как я помнил, мы с Савиным сидели всегда на «Камчатке» — дальней парте у окон. Прошли между парт. Вслед нам зашушукались, обсуждая происшедшее и мои шансы во встрече с Громинской шайкой.

Уселись за парту, достали учебники и тетради. На нас стали посматривать. Девчонки с любопытством, а мальчишки с некоторым восторгом, но подходить с вопросами не спешили. Сидящие впереди Верка Смольнякова и Ленка Толина обернулись.

— Я удивляюсь, Вязов, твоей безрассудности, — проговорила Ленка, — ты чего геройствуешь, смерти захотел?

— А он с утра какой-то не такой. Идет — метр шаг и остановка, да ещё не в меру умничает, — добавила Смольнякова.

— Я думал, герои нравятся всем, — буркнул я, а Олег кивнул:

— Поддерживаю.

Девчонки одновременно покрутили пальцем у висков и отвернулись. С передней парты прилетела записка. На ней, аккуратным почерком, но с ошибками, было написано: «Бесумству храбрых, поём мы песню!».

— Зеленина писала, её почерк, — прошептал Олег.

Я зачеркнул букву «с» и подписал сверху «з». Свернул и кинул к первой парте, где сидела Маринка Зеленина. Через минуту прилетела ещё одна, где написано было просто — «Дурак!!!!!!!». Савин хохотнул:

— Вот дуреха!

Видел бы ты, что пишут на форумах в интернете, не так удивился бы — подумал я. Мысль о нете опять понизила настроение. В этот момент вошла учительница по английскому. Александра Владимировна Травина — сразу вспомнилось мне. Мы встали. Александра Владимировна положила журнал на стол и поздоровалась:

— Гуд монинг, чилдрен.

— Гуд монинг, Александра Владимировна.

Она кивнула и сказала:

— Сит даун, плиз.

Класс с шумом уселся. Учительница открыла журнал и, глядя на класс, сказала:

— На прошлом уроке у нас была тема: «Какие у вас увлечения?». Мы подробно разобрали все слова и обороты, применяемые в английском

языке. Вы, дома, должны были подготовить короткий рассказ по следующим вопросам — Что вы любите делать после занятий в школе? Что предпочитаете делать, когда отдыхаете? Что любите смотреть по телевизору? Какой у вас любимый вид спорта? И так далее, на ваше усмотрение.

— И так… — Александра Владимировна посмотрела в журнал.

— К доске пойдёт… — учительница провела пальцем по ряду фамилий в журнале. Все сжались, стараясь сделаться незаметными и, как хамелеоны, слиться с партами.

— К доске пойдёт…

Опять посмотрев на класс, она увидела меня и сказала:

— К доске пойдет Вязов.

По классу покатились тихие смешки. Каждый облегченно вздохнул — вызвали не его, и ладно, а вот что сейчас будет? Все сразу воспрянули и стали смотреть на жертву, то есть на меня.

В школе, английский язык давался мне с трудом. Точней сказать совсем не давался. Читал текст почти правильно, но, не понимая — о чем идет речь. Перевод только со словарем. Я поднялся и с видом обреченного пошел к доске, усмехаясь про себя. Дело в том, что уже в училище я с легкостью постиг буржуйский язык, в чем мне помог однокурсник, который почти всю свою жизнь, вместе с родителями, провел по заграницам. Английский язык был для него вторым родным, так как родители долго работали в нашем посольстве в Англии. Однокурсник с какой-то легкостью объяснял все нюансы произношений, и за какие-то три года я вполне сносно заговорил по-английски. Даже произношение, как мне сказал однокурсник, стало как у заправского британца, и я легко, если ещё чуть позаниматься, проканал бы за коренного лондонца.

Вышел к доске и опустил голову вниз. Мысли сразу спутались — с чего начать-то?

— Ви листен ту ю, Вязов.

Опять по классу прокатились смешки, и учительница тут же постучала рукой по столу, строго посмотрев на класс. Все притихли, и заулыбались, готовясь к комедии. Ну что ж, начнем, пожалуй. Я набрал побольше воздуха и стал рассказывать про свои увлечения:

— Ми нейм ис Сергей Вязоф. Ай лов зе афтерскул стролл ин зе фреш эйр.

Класс изумленно замер. Никто не ожидал от меня внятной английской речи. Александра Владимировна подняла в удивлении брови и выдавила:

— Э-э-э…

Я спросил, глядя на неё:

— Продолжать?

Она закрыла рот и кивнула.

— Со ай рест вич вулд зен мейк э квалитатив лессон, — вспомнив изречение друга, я прибавил Кембриджское произношение, — он тиви ай лайк ту вач хистори фильмс энд зе трансефер оф «обвиус энд инсредибл».

Все сидели раскрыв рты. Откуда-то с середины донеслось, почему-то по-немецки:

— Даст ишь фантастишь!

Большая половина класса, которая из английского знала только алфавит, ничего не понимала, остальные, видно, выхватывали отдельные знакомые слова. Маринка Зеленина, сидевшая на первой парте, стала что-то записывать. Меня, что ли, конспектирует. Я усмехнулся и стал говорить быстрей: