Случайный билет в детство
Шрифт:
— Иди, Сереж, — шепнула Марина и улыбнулась.
Эх, как меня эта улыбка зарядила! На сцену взлетел орлом и…
Не считал, сколько песен исполнили, мне было все равно. Для меня кроме Марины в зале никого не существовало. Играл только для неё. Как играл — можно было судить по паузам, в которых ребята из группы каждый раз показывали большой палец, а в зале восторженно гудели и хлопали. И действительно, ко мне, как будто сразу всевозможные музы слетелись. Гитара превратилась в живое существо и мы, как симбиоты, жили музыкой, или музыка жила в нас обоих. Музы хулиганили,
В одной из пауз к микрофону подошла завуч и объявила, что дискотека подошла к концу. В зале возмущенно загудели. Я и сам не заметил, как время пролетело. Хотелось играть и играть, а ещё с Мариной потанцевать. Ребята из группы подошли к завучу и принялись её уговаривать.
— Только две песни, — решительно отрезала завуч, — и все.
— Так, — собрав нас, сказал Виктор, — играем «Скучаю», завершаем «Облади-облада». На эти две песни больше всего заявок поступило.
Разошлись по местам. Витя задержался около меня, шепнув:
— Давай, Серег, жги. — И умчался в зал, где его ждала Елена Михайловна. Классно она его зацепила!
Я нашел глазами Марину и вновь весь остальной мир жил отдельно. Гитара как чувствовала — пела особенно и великолепно. Снова были аплодисменты, а я улыбался только ей.
Под «Облади-облада» вышли танцевать все до единого. У стен не осталось никого. И опять еле сдержался, чтобы не выкинуть что-нибудь подобное герою «Назад в будущее», ограничился маленьким наигрышем, от которого завопил весь зал.
Закончив играть, мы удалились в комнатушку за сценой, верней, меня почти утащил туда Витя.
— Серега, у тебя талант, — выпалил он. — Ты должен играть!
Знал бы он — откуда у сегодняшнего «таланта» ноги растут, и какова этому причина. Я молча пожимал плечами. А что ему сказать? Что на самом деле я играю посредственно, просто сегодня у меня особенный день. И что такое может просто не повторится? И вообще, мне хотелось сейчас выйти и проводить Марину. Слушал уговоры Вити, а сам размышлял, принять ли его предложение, или нет.
В комнате вновь волшебным образом материализовался Савин с улыбкой «а-ля Буратино».
— Там вас почитатели дожидаются, — выпалил он. Затем склонился ко мне и прошептал:
— Марина домой ушла, её отец у выхода встретил.
Настроение немного испортилось. Вяло попрощавшись с музыкантами, я направился к выходу, но Олег схватил за руку и потащил меня вглубь затемненных коридоров школы.
— Там тебя народ ждет, —
Вот уж никогда бы не подумал, что у меня фанаты появятся. Вспомнились истории музыкантов, кадры хроники из будущей, или прошлой жизни и что-то сразу расхотелось делать музыкальную карьеру. Не моё это.
Мы выскочили из здания школы тем же путем, как и в первый мой день здесь — из окна туалета, оставив окна открытыми. Прошли дорогой мимо скверика и остановились у моего подъезда. Я взглянул на окно второго этажа. Жаль, что за Мариной отец пришел. Захотелось сбегать домой, взять гитару и начать петь серенады под окном. В этот момент свет в нем погас.
— Спать легла, — тихо сказал Олег, почему-то вздохнув.
И мне вдруг показалось, что все мои приключения тут — это какая-то программа, начавшаяся в момент открытия загадочного окна с исполнением желания. Может вовсе и не драка с Громиным является переломным моментом в моей судьбе? А пока ещё моя и Маринина дружба?
В темном окне отражались звезды. Уходить не хотелось, так бы и стоял под окном. Эх, ну почему у меня сейчас гитары нет? Точно бы серенаду запел.
«Марина, Мариночка, Марина…». — Не имя, а песня!
Не знаю почему, но в прошлой жизни мне везло на девушек с именем Марина, только не везло с длительными отношениями. Максимум полгода и мы расставались. Причем оставляли, по причине обидной для меня — мол, мало денег зарабатываю. А когда вояки были богатыми? Это сейчас профессия военного в почете и зарплаты считаются приличными, а тогда…
Как-то не обращал на казус с именем внимания и, почему-то, не удивлялся, узнав имя девушки.
Сейчас, вспомнив, задним числом удивился. В моей жизни одни Марины. В той жизни. А в этой? Будет одна, единственная.
— Очнись, Ромео, — дернул меня за руку Савин, — Джульетта уж десятый сон видит. Ты мне вот что скажи, у тебя котелок есть?
— Какой котелок? — не понял я, все ещё глядя на темное окно второго этажа.
— Не тот, которым думают, — усмехнулся Олег, — а в котором варят.
— Не знаю. Нет, наверно.
— И у меня нет, — вздохнул друг, — и на чем будем еду готовить?
Я повернулся к Олегу, все ещё не понимая.
— Какой котелок? Какую еду? Ты о чем вообще?
— Я про поход, — прищурился друг, — или забыл, что в горы идем?
— Забыл. — Действительно про поход в горы я забыл начисто. Послезавтра, у школы в десять часов сбор желающих.
— Не мудрено, — хмыкнул Савин и покосился на окно второго этажа. — Вот что, давай в «Динамо» завтра съездим. Котелок купим и ещё что-нибудь нужное присмотрим.
— Что нужное?
— Для похода, — разозлился Олег, — спустись на землю, влюбленный.
Потом внимательно на меня посмотрел и сказал:
— Короче, до завтра. Я за тобой в девять зайду. Поедем в город, прогуляемся. Заодно и в «Динамо» заскочим.
На том и разошлись, пожав руки.
Медленно поднимался по лестнице, вспоминая — как мы с Мариной танцевали.
Тихо зашел в квартиру. Заглянул в зал — родители по телевизору смотрели «Вечный зов».
— Как прошел вечер? — поинтересовался отец.