Случайный хозяин для невольницы
Шрифт:
— Хельм. Твои глаза. Они снова алые.
— И что?
— Это неправильно, — я понимала как жалко, по-детски звучали мои слова, но ничего не могла сделать, — Так не должно быть.
— Кто это сказал?
Мне все же пришлось отступить, потому что Хельм подошел так близко, что я чувствовала жар его сильного тела.
— Что Али говорил про грань, которую ты переступил?
— Али — идиот, — пренебрежительно отозвался хозяин о своем друге, — бестолковый слабак.
У меня внутренности узлом свернулись от этих слов. Мой джинн никогда бы так не стал отзываться
— А кто же тогда я? — что-то заставило задать этот вопрос. Хотя знала, ответ мне не понравится.
— Ты? — губы растянулись в жуткой ухмылке, — а как ты думаешь сама?
Я попятилась, но он перехватил меня за руку, не позволив отойти в сторону.
— Пусти, — тщетная попытка вырваться привела лишь к тому, что джинн рассмеялся.
— Ты такая забавная.
— Хельм! Что происходит? Что с тобой? — я попробовала разжать его пальцы, сомкнувшиеся у меня на запястье, но они были словно высечены из камня.
Он, чуть склонив голову на бок, снисходительно наблюдал за моими потугами.
— Все замечательно. У меня отличное настроение.
— С тобой что-то не так, — я все-таки вырвалась, потерла запястье, которое будто побывало с стальных тисках, и решительно направилась к выходу. Оставаться рядом с ним было не выносимо.
В тот же миг я оказалась прижатой к стене, а Хельм нависал надо мной, сживая в своих руках
— Отпусти! — голос срывался от страха, липкими щупальцами скользившего по коже. Я пыталась его оттолкнуть, а он только смотрел на меня сверху вниз, удерживая словно козявку.
— Ни за что.
— Хельм! Прошу тебя, хватит! Ты меня пугаешь.
— Разве я страшный? — по губам растеклась самоуверенная улыбка.
— Сейчас — да! — выкрикнула я, — ты не в себе!
— Еще как в себе. Я давно не чувствовал себя настолько живым, и счастливым.
— Пусти!
Я замерла, когда он дотронулся до моей щеки. Провел большим пальцем по нижней губе, чуть оттягивая ее. Прикосновение обжигали, душили своей откровенностью.
— Поцелуй меня, — внезапно произнес он. Хрипло, тихо. Не отрывая жадного взгляда от губ.
А я как завороженная смотрела на свое отражение в красных глазах. Там клубилась алая тьма, ярость, дикая жажда.
— Я …не хочу, — отшатнулась от его пальцев.
— Не хочешь, — тихий вопрос полоснул по нервам хуже огненного клинка, — ты же говорила, что любишь.
— Люблю, но…
— Я все это время не прикасался к тебе. Держал свои желания в узде, — задумчиво скользил взглядом по моему лицу, — а сейчас вдруг задумался… А зачем? Зачем откладывать на потом то, чего хочется здесь и сейчас.
— Хельм… — я хотела отвернуться, но он вцепился жесткими пальцами в подбородок, не давая пошевелиться, — мне больно!
— Разве это боль? — голос полный предвкушения.
Он поцеловал меня сам. Грубо, властно, требуя полного подчинения. Я вырывалась, упиралась руками в широкую грудь, силясь его оттолкнуть. Но он даже не замечал моих сопротивления. Терзал, словно хищник, дорвавшийся до беззащитной жертвы.
Не
Тогда я сделала единственное, на что еще хватало сил — завизжала. Дико, истошно, будто увидела ядовитую змею.
— Цыц! — только прошептал он, и в тот же миг невидимая рука перехватила горло, не позволяя проронить ни звука.
Хельм целовал жадно, ненасытно. Скользил жаркими губами по шее, сжимал в своих объятиях, а я продолжала брыкаться.
— Не бойся. Тебе понравится.
Я только мычала, мотала головой, взглядом умоляя его остановиться, но Хельм моей мольбы не слышал, не замечал. Или ему просто было наплевать. Жадные руки были везде: забирались под юбку, гладили бедра, безжалостно раздирали завязки на вороте. Ткань не выдержала, расползлась с треском, и тут же горячая ладонь джинна накрыла мою грудь. Он сжимал, ласкал пальцами, опалял кожу своим дыханием.
От жгучих прикосновений я вздрогнула, выгнулась и замерла.
Мне с ним не совладать.
Из глаз покатились слезы. Горячие, горькие, наполненные страхом и отчаянием. Я зарыдала. Бесшумно.
Хельм тоже замер. Вцепился рукой мне в подбородок, не давая отвернуться, и смотрел на то, как я плачу. Я больше не боролась. Просто смотрела на него и давилась слезами.
Его тело напряглось, превратившись в камень, подобралось.
Джинн нахмурился. В пугающих до дрожи глазах заклубились черные вихри. Я видела там сомнение, борьбу. Ярость смешивалась с похотью, жадный интерес с жалостью, и поверх всего этого — страх.
Я снова покачала головой, умоляя его остановиться.
Еще один взгляд по губам, по щекам сырым от слез, по разорванной. Хозяин шумно дышал. Через силу. Его трясло.
Откуда-то с улицы доносились громкие раздраженные голоса. Я слышала их словно сквозь туман и не понимала ни слова. Весь мой мир сузился до мужчины, который мог быть ласковым и надежным, но сейчас пугал до красных всполохов перед глазами. Я чувствовала его прикосновения, тяжесть тела, грохот сердца. Что же с ним?
Слезы полились с новой силой. От страха, обиды, отвращения к тому, что происходило. Хельм прищурился, отрывисто вдохнул и отстранился.
В одно мгновение его не стало. Словно джинна снес в сторону невидимый ураган. С горла исчезла невидимая удавка, и я захрипела, заскулила, тут же скатываясь к кровати. Дрожащими руками неумело пыталась соединить разорванные края платья на груди и затравленно озиралась. В комнате его не было. Пропали даже клинки со стола.
Хельм ушел. Мои слезы все-таки остановили его.
Где-то внизу послышались крики, шум, чей-то истошный вопль, переходящий в предсмертный хрип.
— Хельм, — прошептала и, не понимая, что делаю, бросилась на улицу. К нему. Понимая только одно. Ему нужна помощь. Сам он не справится.