Случайный хозяин для невольницы
Шрифт:
Спокойный, немного усталый, будто не спал полночи. Из-за меня.
Я понимала, что молчать и делать вид словно ничего не произошло, просто неприлично.
– Спасибо, – произнесла сдавленно и, получив в ответ вопросительный взгляд, пояснила, – за то, что спас.
Он смотрел на меня пристально, не моргая. Не упрекая, но и не успокаивая. Под этим взглядом я совсем сникла и пригорюнилась.
– Прости, – слово само сорвалось с непослушных губ.
– За что ты извиняешься, Киара?
– Наверное, за глупость. За наивную
Хельм невесело усмехнулся:
– Не справишься. В этом месте никто сам не справится.
– Мы у Барьера, ведь так?
– У него, родимого.
– Здесь очень страшно.
– Страшно, – снова равнодушно пожимает плечами, – особенно в первое время, потом люди привыкают.
– А джинны? – интересуюсь аккуратно.
– А джиннам здесь самое место, – легкая улыбка коснулась его губ, но тут же погасла. – Зря ты сбежала.
– Знаю, – отрицать было бессмысленно.
– Больше так не делай, – произнес строго, но спокойно. Несмотря на случившееся, этот странный мужчина на меня не злился.
– Мне просто хотелось уйти. Вырваться на свободу.
Хельм потер висок и поморщился, словно у него болела голова.
– Киара, послушай меня очень внимательно. Я отпущу тебя. Сразу. В тот же самый момент, как ты мне скажешь, что тебе есть к кому идти. Есть где жить. Что у тебя есть цель и средства для существования. У тебя есть все это? – вопросительно поднял одну бровь, и мне не оставалось ничего иного, кроме как смущенно покачать головой. – Нет? Я так и думал. Пока я не решу, что делать с тобой дальше, тебе придется оставаться рядом. И я не сделаю тебя вольным человеком прямо сейчас, по одной простой причине. Тебе нечего делать у Барьера, и как только я произнесу фразу «ты свободна», тебя выкинут из Дестины. Куда ты тогда пойдешь?
Я беспомощно пожала плечами.
– К любимой бабке? К деду?
– У меня в деревне была подруга, – произнесла неуверенно.
– Подруга? То есть ты хочешь вернуться в свою деревню, придти к подруге домой, и осчастливить заявлением, что останешься у нее жить? Наверняка, ее родители или муж очень обрадуются лишнему рту, – слова прозвучали ядовито и крайне неприятно. – Уверяю, они в первый же день оттащат тебя обратно, к родственничкам. А еще через день ты снова будешь стоять на площадке торгового дома Кемара и слушать, как тебя пытаются купить за приемлемую цену.
Он прав. Во всем прав. Но как же это неприятно. И больно.
– Что же мне делать? – подняла на него растерянный, несчастный взгляд.
– Отдыхай, Киара. Просто отдыхай. Со временем во всем разберемся, – он поднялся с койки, – и не закрывайся. Не молчи. Поверь, я тебе не враг.
***
Он ушел, а я так и продолжала лежать, прижимая одеяло к подбородку. Сердце грохотало, ладошки потели, а в голове полнейшая путаница.
И все из-за него. Из-за случайного хозяина, которого так хотелось ненавидеть…и не получалось.
Я
Он вытащил меня из ловушки, в которую я сама себя загнала. Он принес меня сюда. Он меня спас. И он же меня купил.
Я запуталась. Окончательно, бесповоротно. Всего неделю назад мой мир был прост и понятен. Самое большое потрясение – пустая тарелка на ужин. Самая страшная боль – прищемленный дверью палец. Черное было черным, а белое – белым. Я была уверена, что плохое – это всегда плохое, а хорошее – всегда хорошее, но сейчас все смешалось.
Родные люди оказались предателями. Семья – обманом. А посторонний человек, купивший меня словно товар на рынке, спас от неминуемой гибели.
Я отпущу тебя…
Он говорил об этом так спокойно, так уверенно, не отводя взгляда. Я поверила. Чертовски боялась снова ошибиться, обжечься, но все равно верила. Так странно.
– Проснулась? – на пороге появился Бен с двумя темными склянками в руках.
– Да.
– Как самочувствие? – поставил бутылочки на табурет и бесцеремонно отогнул край одеяла. Я дернулась и попыталась прикрыться, но, получив строгий, взгляд замерла.
Какая же я глупая. Это лекарь, он помогает, а не просто так, из праздного любопытства заглядывает! Мы в военном лагере, здесь никто не будет трястись над девчонкой, попавшей в передрягу.
– Простите, – расслабилась, позволяя ему, выполнять свою работу, – я просто не привыкла…
– Ничего, – Бен пожал плечами, – я уже и забыл, каково это, когда тебя смущаются. Воины, знаешь ли, народ не из стеснительных.
– Понимаю. Ай! – дернулась, когда он снял повязку, и с испугом посмотрела вниз. – Ооооо, Боги!
Рана была просто чудовищной. Почти круглая, с запекшейся бурой коркой, которая местами потрескалась и сочилась кровью.
– Да, ладно, – улыбнулся Бен, – очень даже живописно. На выпей.
Налил в стаканчик очередную гадкую микстуру и протянул его мне, а сам взялся за вторую бутылочку. Открутил крышечку, слегка покачал, перемешивая темное содержимое. Потом поднес к носу и поморщился. Я тем временем отпила крошечный глоточек настойки. Она была не так противна, как то, чем меня поили вчера, но все равно отвратительно горькая.
– Пей до дна, – распорядился лекарь, и дождавшись, когда я, зажмурившись, поднесла стаканчик к губам, вероломно плеснул из бутылки на рану.
Какая это была боль! Меня будто в кипяток окунули. Мне показалось, что плоть расплавилась, закипела, пошла пузырями. Крик не удалось сдержать. Он эхом прокатился по помещению и, наверно, был слышен даже на улице.
– Все. Все. Тихо. Больше не буду. – поднял руки кверху, – Прости. Мне надо было тебя отвлечь.
Боль уже утихла и жжение прошло, но я продолжала тихонько поскуливать и подозрительно косилась на подлого мясника.