Случайный хозяин для невольницы

Дюжева Маргарита

Она осторожно подняла малышку и, стараясь не разбудить, переложила ее в корзину.

– Идем, – прошептала мужу, и они побрели обратно, воровато оглядываясь по сторонам.

Уже когда миновали опушку и двинулись в сторону объездной дороги до города, Мери остановилась.

– Что опять?

– А давай ее себе оставим? – предложила так внезапно, что муж вздрогнул.

– Совсем из ума выжила? Только дочь непутевую из дома к мужу выселили, а ты еще одного нахлебника хочешь притащить? Самим жрать нечего, а еще эту терпеть, – он гневно кивнул

на корзину, где спал ребенок, – от нее только вонь да крики будут.

– Нет, ты послушай, – глаза женщины алчно заблестели, – мы ее оставим. Всем остальным скажем, что дочь нагуляла, в подоле принесла да нам под дверь подкинула. Воспитаем ее как родную.

– Точно с ума сошла, – скривился Ормас.

– Да подожди ты. Не перебивай! А когда ей стукнет восемнадцать, поедем в прибрежный Кемар. Там рынок невольничий есть. – Произнесла шепотом, – продадим ее. Что нам эти двадцать золотых? За взрослую девушку-дракона мы получим целое состояние. Ради этого можно и потерпеть. Да и в деревне глядишь проникнуться и помогут чем-нибудь. Едой поживимся, вещами. И ей в хозяйстве применение найдем.

Ормас почесал макушку и хмыкнул.

– Умная ты баба, Мери, – неуклюже приобнял жену. Мысли о хорошей наживе тут же расцвели в его фантазии буйным цветом.

Супруги еще раз переглянулись, убедились, что вокруг никого нет и, резко поменяв направление, пошли обратно в свою деревню.

А малышка продолжала спокойно спать и, не подозревая о том, какая судьба была ей уготована.

Глава 1

– Киара! – раздался зычный голос бабушки.

Я встрепенулась, отбросила в сторону истерзанную ромашку, с помощью которой пыталась узнать, любит ли меня соседский Дарен или просто так вокруг да около ходит, и вскочила на ноги.

– Я тут.

– Ты что там притаилась?

– Отдыхаю, – показала свои чумазые, покрытые мозолями руки.

– Все грядки дополола?

– Нет, только три.

– Три??? – возмутилась бабушка, – а когда остальные пять доделывать будешь?

– Сейчас еще две сделаю, а остальные завтра, когда из города вернемся.

– Ты что?! Какое завтра! Сегодня все доделывай! Кто потом корячиться будет? Я что ли?

– Я и буду, – удивленно на нее посмотрела, – К чему такая спешка? Можно подумать, я сегодня последний день здесь живу.

– Ты мне зубы не заговаривай, лентяйка, – она сверкнула в мою сторону недовольным взглядом и пальцем погрозила, – запру сейчас в комнате, и никакого города завтра не будет!

– Не надо! – я тут же пошла на попятный.

Бабуля у меня могуча телом и сурова лицом, а уж характер у нее такой резкий, что просто жуть. Недаром дед предпочитает в деревне у мужиков прятаться, когда его жена не в духе. Она ведь при случае и затрещин надавать может, а рука у нее ох какая тяжёлая. Уж я-то знаю. Прилетало и не раз.

– То-то же! – строго просопела бабка, – как прополешь, дома приберись и белье заштопай.

– Мы с девочками на речку хотели

пойти, – начала я растерянно, но замолчала, когда на меня обрушился тяжелый взор родственницы.

– Нет-нет, никаких речек, – она категорично покачала головой, – дела надо переделать. А вечером в баню к соседям пойдем.

– Но почему все сегодня?

Я не понимала, к чему такая спешка. Почему в последние дни она как с цепи сорвалась и заставляла меня трудиться не разгибая спины? У нас что, завтра конец Света? Надо непременно успеть все переделать? У меня в голове не укладывалось. Я никогда не была ленивой, все делала, но сейчас мне казалось, что она хочет из меня последние силы выжать.

– Запру! Иди работай! – снова пригрозила она и ушла в дом.

А я пошла работать. Потому что мне никак нельзя было под замок. Завтра важный день. Мне исполнялось восемнадцать.

Дед с бабкой давно обещали, что в честь такого события мы поедем в город. И не в соседний захудалый Тиррин, а в прибрежный Кемар. Туда приплывают корабли из других стран, и стекаются торговцы со всего побережья Туарии. Там дома высотой с гору, в лавках какого только добра нет, а улицы шириной с нашу деревню. А еще людей там столько, что я даже представить не могла такую толпу. Тысячи!

Да еще душу грел маленький секрет. В матрасе, в потайном месте были припрятаны пару монет. Мне дал их булочник, когда я у него подрабатывала – муку просеивала для хлеба, да подносы тяжелые отмывала. Он тогда заплатил мне двадцать монеток, которые я должна была бабушке отдать, а потом воровато оглянулся и сунул еще парочку, и сказал спрятать так, чтобы старая Мери не нашла. Я спрятала. И завтра смогу купить себе какую-нибудь безделушку.

Бабушка, конечно, заинтересуется откуда у меня свои деньги, но не думаю, что будет сильно ругаться. Все-таки день рождения. Праздник как никак.

Но это завтра, а сегодня было наполнено работой под завязку. Огород, дом, готовка. Весь день я крутилась как белка в колесе, а к вечеру, когда мне хотелось только одного – упасть на кровать и заснуть, бабушка потащила меня в соседскую баню, где терла так, будто пыталась кожу с костей содрать. Я только пыхтела, охала, подставляя бока, да недоумевала, откуда в ней такое рвение.

Следующее утро началось с суматохи. До Кемара – три часа пути. Мы встали ни свет ни заря, чтобы успеть проделать большую часть пути до начала жары.

Бабушка достала из сундука мое новое платье. Зеленое, усыпанное маленькими красными цветочками, с пышными рукавами-фонариками и шитьем по подолу.

– Надевай.

– Ой, бабушка, – у меня от восхищения все слова из головы вылетели, – можно? Правда?

– Можно, – милостиво пробасила она, – сегодня ты должна быть самой красивой.

Я не знала, зачем мне быть самой красивой, но была совершенно не против. С радостью сменила серое холщовое платье на новое и покружилась у старого зеркала, спрятавшегося в углу, пытаясь рассмотреть себя в рябой поверхности.