Случайный многожёнец-1

Зайцев Виктор Викторович

— Я тебе совсем не нравлюсь, — со слезами в голосе спросила Ива.

Белов насторожился, меньше всего он хотел бы мести отвергнутой женщины, особенно племянницы старшины рода соек.

— Нравишься, но у меня две жены, которых я люблю, — осторожно начал Белов, выжидая реакцию Ивы, — и я не могу тебя обманывать, бросать жён я не собираюсь.

— Я хочу быть твоей третьей женой, только возьми меня, — Ива прижалась всем телом к Белову.

— Согласны ли твои родители на это и староста? — Белов посмотрел в глаза девушке, — не забывай, что мне скоро сорок пять лет, а тебе только семнадцать.

— Я уговорю их, если ты дашь согласие, — Ива всё сильнее прижималась телом к Белову.

Белов огляделся,

оба стояли в небольшом закутке между домами, никому не видимые, все пели песни, расходясь с танцев. «Почему не побаловаться», мелькнула нахальная мысль, и Белов крепко поцеловал Иву в губы, потом в щёку, пощекотал языком ухо, заставив девушку вздрогнуть и сильнее обнять его. Руками Белов с наслаждением обнимал и гладил юное тело, добиваясь максимального возбуждения. Ещё поцелуй, ещё один поцелуй, уже в грудь, затем губы и язык ласкают соски небольшой груди, ласка, неизвестная в этом мире. Пару минут, и девушка счастлива, она уже ничего не говорит, она наслаждается, вот и вздрагивает всем телом, ещё напряжение, ещё вздрагивает и ослабевает в руках у Белова, сползая вдоль тела на землю. Белов едва успевает подхватить на руки Иву,

— Ты живая, — с тревогой спросил Белов, нащупывая пульс, — не пугай меня.

— Как мне хорошо, — шёпотом ответила Ива, — я обязательно выйду за тебя замуж.

Белов подождал, пока девушка успокоится, и отправил её домой, сам пошёл мыться, завтракать и переодеваться. По дороге Белова занимали две мысли, как отреагируют жёны на возможную свадьбу, и что можно потребовать в приданое от старшины Липовки.

Утром Белов проводил гостей, и закрутила его чехарда хозяйственных забот, где там вспомнить о влюблённой девушке из чужого рода. После праздника Белов перебрал лодочный мотор, заменил пару шпонок и штифтов, отправился в инспекционную поездку в подчинённые селения. С собой взял Зозулю с тремя дружинницами, в кирасах и шлёмах. На привязи, как обычно шла лодка с товарами и подарками. Первым Белов хотел навестить Россох, больше месяца там не был. Прибыли туда уже к закату, у пристани стояли три больших лодки, а на берегу было подозрительно пусто. Обычно, заслышав шум мотора, на берег сбегались все малыши и подростки. Белов с тремя дружинницами сошёл на берег, оставшейся девушке велел отплыть на другой берег и наблюдать.

Дружинницы взяли в руки ружья, Белов обнажил меч, с которым всё лето не расставался, практикуясь на срубании веток и сучьев на ходу. От дома старосты развались громкие голоса, Белов уверенно шёл в ту сторону.

— Если будем драться, стреляйте только в лучников, в прямой контакт не входите, — Белов взглянул на дружинниц, те кивнули, — ваша задача прикрывать меня от стрел.

Белов уже предвидел драку и переживал за девушек, которым ещё не приходилось проливать чужую кровь. Впрочем, как всегда, Белов надеялся разобраться без кровопролития. Осторожно подобравшись к толпе, внимавшей речи оратора возле дома старосты, Белов прислушался.

— Как вы могли покориться какому то выродку, без рода и племени. Люди такого большого племени. Мы с вами всегда жили в мире и согласии, если вы не выгоните изгоя из города, это сделаем за вас мы, но тогда не взыщите, — оратор развёл руками, — придётся за это платить. Сейчас мы предлагаем вам союз, чтобы вместе изгнать из города изгоя, захватившего вас.

— Это меня, что ли, выгнать хотите, — Белов шагнул вперёд, пробираясь к оратору, — рискните здоровьем.

— Бейте его, — скомандовал оратор, показывая на Белова лучникам.

— Ба-ба-бах, — грохнули ружейные выстрелы и четыре лучника схватились за раненые плечи. Остальные лучники от неожиданности опустили луки или выстрелили в молоко. Белов уже был рядом с оратором, наработанным движением руки заламывая руку на болевой контроль, от которого оратор даже присел, а потом выгнулся, вставая на цыпочки.

— Это

ты хотел выгнать меня, — громко крикнул разъярённый Белов, пиная того коленом в пах и добавляя рукояткой меча по затылку, — женщины и дети, быстро разбегайтесь!

Раздались ещё выстрелы, лучники падали, а на Белова набросились сразу пятеро с топорами. Пришлось попрыгать, подрубая нападающим ноги и руки. Отбежав от падающих врагов, Белов оказался среди дружинниц и повернулся к ним спиной, глядя на добрых два десятка вооруженных воинов в доспехах. Ещё три выстрела и лучники закончились. Белов поднял руку вверх и крикнул изо всех сил,

— Стоять на месте, кто бросит оружие, останется живым, обещаю.

Понимая, что никто этого не осознаёт в суете боя, Белов достал револьвер и трижды выстрелил в воздух, затем по двум бежавшим на него воинам, те упали, и всё замерло.

— Ещё раз повторяю, кидайте оружие, закончим эту глупость, я никого не хочу убивать, — уже спокойным громким голосом повторил Белов, без всякого перерыва обращаясь к остолбеневшим мужикам-горожанам, — Что встали, верёвки несите быстро, да баб зовите, раненых перевязать надо.

Последние слова сломали всё напряжение, воины стали бросать оружие и перевязывать своих раненых. Один, самый заторможенный, попытался броситься на Белова, его удержали и обезоружили сами нападавшие. Через пару минут горожане принесли верёвки и тряпки на перевязку, началась интересная процедура, когда двое подтаскивали раненого на перевязку, а сами протягивали руки для связывания. Белову пришлось заняться привычным делом, решать извечные вопросы, кто виноват, и что делать. Быстро выяснилось, что все нападавшие из соседнего города, Верхнего, которые пошли в поход не только пограбить, но и присоединить Россох к Верхнему, сделать его пригородом. Россох, как пограничный город, постоянно снимал самые сливки в торговле с окружающими племенами, соседние города откровенно завидовали этому. А неделю назад в Верхний приехали старейшины трёх родов из Россоха, шестипалые, ельцы и примкнувшие к ним рябинники.

Предатели рассказали, что город захвачен изгоем без рода и племени, если Россох захватят соседи, никто им не помешает. Даже пообещали помощь горожан из своих родов. Белов быстро посадил под замок старейшин-предателей, а всех горожан отпустил домой, спать. Пленных заперли в гостевой дом и соседний сарай, в караул Белов назначил трёх дружинниц. Зозулю направил на пристань с заданием спуститься на лодке ниже по течению и перехватывать всех, кто попытается уплыть в город Верхний.

Сам Белов собрал сохранивших верность старейшин и до поздней ночи обсуждал, что делать. Все склонялись к тому, что просто так оставлять нападение нельзя, надо наказать предателей и отомстить соседям. Конкретных предложений было немного, от возврата пленных за большой выкуп, до нападения и поджога домов в Верхнем. Белов решил рискнуть на более авантюрный вариант, захват Верхнего. Удивлённые старосты, однако, поддержали Белова. Ночевать не пришлось, остаток короткой летней ночи старосты делили посты в Верхнем и обсуждали планы переезда туда своих людей.

Поутру Зозуля вернулась с двумя перехваченными лодками, в которых сидели трое доброхотов, решивших срочно ночью навестить родных в Верхнем. Белов отобрал у них лодки, а самих отпустил. Старейшины уже сформировали группу захвата из полусотни мужиков, исключительно своих родов. Белов внёс тут небольшие изменения, выступив перед родами-изменниками.

— Сейчас мы отправимся на захват соседнего города, чьи воины напали на нас. Но подстрекали их ваши старейшины, которые заслуживают сурового наказания. Те, кто уважает и ценит своего старейшину, могут избавить его от наказания, — Белов мысленно прикидывал необходимость в людях, — тот старейшина, из рода которого в набег пойдут не меньше десяти воинов, будет прощён.